Ирен Беллоу - Там где ты

— Приподнимись, — мягко велел он.

Гейл отпустила его плечи и уперлась ладонями в крышку буфета. Эндрю быстро стащил с нее шорты вместе с трусиками и дал им упасть на пол. Обоняние Гейл обострилось, и она ощутила не только терпкий запах одеколона, но и мускусный аромат мужской кожи. Каждый вздох, каждый шепот и негромкий стон усиливали ее возбуждение. Гейл переполняли ощущения. Она остро чувствовала твердую крышку, на которую опустились ее обнаженные ягодицы, и прикосновение к коже струи холодного воздуха, вырывавшейся из кондиционера.

— Пожалуйста… — еле слышно прошептала она пересохшими губами.

— Подожди немного, малышка, — откликнулся он, а затем еще раз нежно поцеловал ее.

Она чувствовала себя проводом под напряжением, оборванным бурей. Проводом, который покачивается над тротуаром, сыплет искрами и грозит неосторожному смертельным ударом тока.

Он испытывал на ней все свои чары. Его губы и язык ласкали ее тело. Он поднял голову и взглянул на нее. В эту минуту она была настоящей красавицей и меньше всего на свете напоминала объект слежки. Она была женщиной, которую он желал каждым дюймом своего существа.

Она приподнялась и рванулась навстречу Эндрю, стремясь принять его в себя. Когда он отстранился, она закрыла глаза и застонала от разочарования.

Наконец Эндрю обхватил бедра Гейл, приподнял ее и резко вошел в нее.

Ее голова откинулась, длинные черные волосы коснулись его пальцев, спина выгнулась дугой, с губ сорвалось несколько коротких стонов.

Эндрю вонзился в Гейл. Ее мышцы яростно стиснули его член, и ему показалось, что он сейчас умрет, не выдержав силы владевших им чувств.

Жар. Страсть. Экстаз. На самом деле до сегодняшнего дня он не знал, что это такое. И узнал только благодаря Гейл.

Негромкие страстные стоны. Голос, шепчущий его имя, зовущий к новым и новым наслаждениям… Они разъединились только тогда, когда одновременно рухнули в водоворот, а затем воспарили к небесам.

Небеса, подумал Эндрю, зажав губами рот Гейл, из которого вырвался последний страстный крик. Место, которое для него запретно. Место, куда его не впустят. Разве заслуживает рая мужчина, занимающийся любовью с женщиной, которую он соблазнил только ради того, чтобы добиться своей цели? То, что этой целью является торжество закона, оправданием не является. Обман есть обман.

Собственная правота доставляла Даффу огорчение второй раз в жизни. Впервые это случилось тогда, когда родная мать взяла героин и бросила Эндрю на произвол судьбы. Но на этот раз результат должен был оказаться еще более удручающим. Как для него, так и для Гейл.

Да, он установил с ней близкий контакт. Именно это было его целью. Черт бы ее побрал, эту цель! — подумал Эндрю. Из-за его фанатичной решимости добиться победы любой ценой и во что бы то ни стало закончить дело ни он, ни Гейл больше никогда не станут прежними.

Все изменится, как только он скажет ей правду.

Он бережно прикрыл обнаженное плечо Гейл простыней с цветочным рисунком и пошел в ванную, чтобы принять горячий душ. Боль, от которой ныло тело, не имела никакого отношения к столкновению на баскетбольной площадке, случившемуся три дня назад. Ее причиной было нечто куда более приятное.

Секс. Страсть. Эротика.

Головокружительный секс с женщиной, которая каким-то образом сумела забраться к нему в душу, хотя он хотел только одного: узнать, где скрывается ее брат. Менее романтичного человека, чем он, не было на свете. Он не умел манипулировать своими чувствами как фокусник и не верил в счастливые концы. Большинство его дел кончалось кровью или трагическими распадами семей. Эндрю вывернул кран и встал под обжигающую струю, зная, что отныне все изменится.

Сумасшедшему роману, который начался у них с Гейл, сужден трагический конец.

Он уперся ладонями в кафель и наклонил голову, дав возможность горячей воде стекать по спине. Неужели нет способа закончить это дело и сохранить Гейл? Эндрю перебирал в уме вариант за вариантом, но ответ всегда был одним и тем же. Гейл проклянет его, и они расстанутся. Расстанутся навсегда.

А если это так, почему он не лезет вон из кожи, чтобы найти Криса Нортона? Почему не задает Гейл вопросов, которые могли бы навести на его след? Какого черта топчется на месте?

Эндрю стиснул кулаки. Ослушник Дафф совершил ошибку, достойную новичка, и должен винить в этом только самого себя. Он позволил себе влюбиться.

Он закончил принимать душ и попытался понять, чем это может завершиться.

Тем, что я останусь без работы, сказал себе Эндрю, снимая с перекладины полотенце.

Он вытерся, завязал полотенце на талии, вернулся в спальню и остановился на пороге. Увидев, что Гейл все еще крепко спит, он испытал досаду, смешанную с облегчением.

Ему нужно было немедленно решить два вопроса. Что сказать Гейл теперь, когда они нарушили все запреты и перешли все границы?

От ответа у него сжалось сердце.

Ответить на второй вопрос было еще труднее. До каких пределов он согласен дойти, чтобы получить у Гейл нужную информацию и сохранить работу в ФБР?

От ответа на этот вопрос его сердце превратилось в камень.

Гейл благодарно улыбнулась официантке и попыталась не обращать внимания на пристальный взгляд Айрин. К несчастью, ее замысел не удался. Согласившись принять неожиданное приглашение на обед, она поступила необдуманно. Если бы она была внимательнее, то не угодила бы в сети подруги, дерзко пытавшейся вторгнуться в ее личную жизнь.

— Мне уже доводилось видеть такие взгляды, — сказала Айрин, деловито выковыривая из салата помидоры. — Но на тебя это не похоже.

Гейл обильно посыпала свой салат перцем.

— Понятия не имею, о каком взгляде ты говоришь. — Она уставилась в тарелку, прекрасно зная, что имеет в виду Айрин.

— Да у тебя на лбу написано: «Я влюблена». Я старше тебя вдвое и видела многое. Так что можешь не отпираться.

Гейл открыла рот и тут же захлопнула его.

— Ничего подобного, — наконец не слишком убедительно возразила она.

— Золотце, — протянула Айрин, в добрых голубых глазах которой искрился смех, — сегодня по сравнению с тобой Ширли казалась кладезем премудрости. Если хочешь знать мое мнение, это просто стыд и позор.

Гейл хмуро посмотрела на подругу.

— Вот и держи свое мнение при себе.

Трудность заключалась в том, что Айрин права. Совесть не позволяет ей отрицать справедливость обвинения. Сегодня она действительно была рассеянной, и все в клинике заметили, что она то и дело смотрит куда-то в пространство. К вящей досаде Гейл, в этот список входил и старый ворчун Спенсер.