Джулия Тиммон - Поединок страстей

Глубоко вздыхаю и опускаю глаза.

– Да, понравилось.

– Так, значит, день рождения у вас?! – восклицает цветочница.

Смотрю на нее с улыбкой.

– Да.

Она смеется.

– А я подумала, у какой-то вашей общей знакомой. – Смотрит на меня своими блестящими цветочными глазами. – Тогда не раздумывайте – берите бонсай. Я тоже сразу заметила, что это деревце пришлось вам по сердцу.

Джошуа уверенным жестом прикасается к ее плечу, и они вместе уходят к кассам, а я, растерянная, но безумно счастливая, остаюсь один на один с почти своим маленьким чудом. У миниатюрной сосенки пушистые лапы и настоящий ствол. Иголки яркие, сочные – смотришь на них и не сомневаешься, что такими они будут всегда. Недаром эти деревья называются вечнозелеными.

Джошуа и девушка возвращаются.

– Этому деревцу сорок лет, – говорит она, осторожно прикрепляя к макушке сосны перламутровый бантик. – С днем рождения! – Она протягивает мне необыкновенный подарок от Джошуа.

Беру бонсай, затаив дыхание.

– О том, как за ним ухаживать, можете прочитать здесь или на нашем сайте, – говорит консультантка, доставая из большого кармана красочную брошюру. – При правильном обращении бонсай может жить несколько веков.

Растерянно смотрю на свое деревце.

– Но я-то несколько веков не проживу…

Джошуа и цветочница смеются.

– Передадите его детям, а они – своим, – произносит она с дружелюбной улыбкой.

Наши взгляды с Джошуа встречаются, и несколько мгновений мы смотрим друг на друга не моргая. У меня возникает чувство, что не случайно мы завернули в этот магазин и увидели чудо-сосну. Бонсай – символ вечного, незыблемого. Как странно, ведь Джошуа, как бы ни был внимателен и добр ко мне, завтра навек уйдет из моей жизни. Почему-то слегка краснею и опускаю глаза.

– Спасибо вам, – благодарит Джошуа девушку, и мы выходим на улицу.

– Спасибо тебе, – бормочу я, прижимая к груди свое деревце.

– На здоровье, – шутливо отвечает Джошуа, явно довольный тем, что удалось в такую позднотень и без подготовки купить мне столь чудный подарок. – Береги его, – с каким-то особенным чувством в голосе прибавляет он.

– Обязательно! – восклицаю я. – Буду заботиться о нем всю свою жизнь, а потом завещаю детям, самому ответственному, ну… или самой ответственной.

Джошуа напряженно молчит в ответ. Я задумываюсь о том, какими будут мои дети и хочется ли мне вообще обзаводиться потомством от Гарольда. Еще несколько месяцев назад я была готова родить ему хоть пятерых детишек, а теперь при этой мысли в душе возникает протест. Опять я нарушаю данное себе слово, ведь решила до утра выбросить Гарольда из головы. Эх! Не так-то это просто. Тем более когда рядом другой парень, который каждым своим поступком заставляет задуматься: а не стоит ли именно теперь коренным образом изменить свою жизнь?

Джошуа смотрит на часы.

– Четверть двенадцатого. Надо скорей решить, что делать: поймать такси, поехать в другой ресторан и заказать шампанского или придумать что-нибудь поинтереснее.

Осматриваюсь вокруг, но не вижу ни одного автомобиля со светящимся знаком такси.

– А у тебя машины нет?

– Есть, – говорит Джошуа. – Она осталась на стоянке в Грюневальде.

– Серьезно? – изумленно спрашиваю я.

– Да, – спокойно отвечает Джошуа.

– Зачем же мы сели в такси?

– Чтобы не терять ни минуты, – объясняет он. – Если бы мы пошли на стоянку, а твой Гарольд решил бы выбежать за нами вслед, непременно догнал бы нас и тогда неизвестно чем все закончилось бы.

Пытливо смотрю на его лицо, пытаясь понять, почему он так поступил. Чтобы не усугублять моих страданий? Или чтобы провести остаток вечера вместе? И то и другое необъяснимо. Ведь помимо той вспышки страсти у нас ничего нет. Он ни в чем мне не признавался, ничего не предлагал, не выражал особого восхищения. Впрочем, так ли важны слова? Не говорят ли понятнее всяких объяснений действия?

Одергиваю себя и мысленно смеюсь. Не хватало только придумать любовь там, где ничем подобным и не пахнет. Джошуа просто участливый человек, понял, что я в прескверном положении, и решил помочь. А раз взялся за это дело, доводит его до конца, вот и все.

– Так едем в ресторан или нет? – спрашивает он.

Задумываюсь. Перекусить я, конечно, не прочь, но, как только представлю, что вхожу в очередной набитый людьми зал, сажусь за столик, беру меню, делается тоскливо.

– По-моему, ресторан – это слишком скучно, – говорю я. – Очень уж неинтересно. Давай лучше просто погуляем. Расскажи мне что-нибудь о Берлине.

– Ты уверена, что хочешь именно такой праздник? – недоверчиво спрашивает Джошуа.

Приподнимаю контейнер с бонсаем и снова подношу его к сердцу.

– Этот праздник самый необычный в моей жизни. Пусть и он закончится не как всегда.

Джошуа кивает, уверенно берет меня за руку, мы идем по залитому светом витрин тротуару и, наверное, кажемся со стороны влюбленной парочкой.

Просыпаюсь по будильнику и не спешу открыть глаза, не желая расставаться с радужными впечатлениями. Мне снилось что-то теплое, ласковое, волнующее. Что-то вроде моря. И, по-моему, Джошуа. Да, точно. Мы сидели на морском берегу, почти как тогда, только не ночью, а солнечным утром. И не занимались любовью, а просто держались за руки, но, мне казалось, близости сильнее, чем эта, я не знавала никогда прежде. Сны, сны! Почему они настолько похожи на правду, зачем понапрасну дразнят нас неземными радостями?

Медленно открываю глаза, вижу топ и белую юбку на стуле, вспоминаю разбирательство в ресторане, остальные события вчерашнего дня и зажмуриваюсь. В десять нарисуется Гарольд, а мне, хоть я и отчаянно надеялась, что сегодня взгляну на вещи иначе, до ужаса не хочется ничего выяснять. Вот бы вернуться в свой сон и сидеть в нем рука об руку с Джошуа до тех пор, пока здесь, в действительности, не пройдет лет этак десять.

Джошуа… Мысли крутятся лишь вокруг него. Вспоминаются один за другим все разговоры с ним и все его поступки. Когда очередь доходит до бонсая, я пугаюсь, что и деревце мне приснилось, и смотрю по сторонам.

Вот она, моя красавица-сосенка. Стоит на столике, гордо расправив миниатюрные пушистые лапы. От осознания того, что подарок Джошуа будет со мной всегда, делается отрадно, но щемит в груди и почему-то хочется плакать. Медленно сажусь в постели, протягиваю руку и провожу пальцем по прохладным иголочкам.

Думаете, мы с Джошуа расстались навек? Пока нет. Думаю, что нет… Прощаясь, он попросил меня встретиться с ним еще один раз, сегодня во время ланча, в том же самом кафе, где вчера я сняла перед ним дурацкий парик и очки. Лететь домой я планирую часа в четыре.