Третий брак - Лилия Фандеева
– Лиза, он страдает. Всё время молчит и даже не грубит. Днём не выходит из своей комнаты, а вечер и часть ночи где-то проводит. Чем он занимается? – говорила Егорова, принимая у Лизы чашку с кофе.
– Катюша наливай чай. Шоколад и конфеты на столе. – Не думаю, что Максим способен страдать. Вы его контролируете по телефону? Он будет удивлён вашим звонком?
– Я не звоню ему по вечерам. А что ты хотела?
– Сейчас я позвоню в один клуб и поинтересуюсь, там ли Максим. Если он там, он вам перезвонит, – говорила Лиза, набирая номер.
– Привет, Клим! Это Лиза. Максим в клубе? Развлекается на втором? Ты передай, что его разыскивает мать. Может, что-то важное. Спасибо, – В этот клуб меня Максим водил на экскурсию, – продолжила Лиза, закончив телефонный разговор. – Заведение своеобразное. Три зала: один самый обычный, как везде, второй – больше похож на приватный, а третий – игровой.
Звонок раздался неожиданно для Марины Алексеевны. Она посмотрела вопросительно на Лизу. Звонил Максим, и нужно было ответить.
– Извини сын, но Лиза оказалась права. Мне казалось, что ты действительно страдаешь, но теперь я уверена в обратном. Прости за беспокойство. – Ты можешь ничего не говорить Андрею о звонке? – попросила она Лизу.
– Могу. Мы видимся с ним только по рабочим моментам. Там в отделе у меня есть свой начальник. Наши отношения с Егоровым не выходят за рамки.
– Можно нескромный вопрос?
– Спрашивайте.
– Во что тебе обойдётся обучение?
– Если честно – не знаю. Грант предусматривает обучение, питание, проживание и перелёт. Для каждого университета сумма разная и я её могу и не узнать. Если судить по информации, то мне выделят ежемесячную стипендию, а я буду сама оплачивать жильё и питание. Я поэтому и согласилась на работу в компании, чтобы было на что рассчитывать, если выданной суммы будет не хватать. Хотя меня уверяют, что её вполне хватит на скромную жизнь. Мне не пришло ещё финальное письмо о зачислении и это беспокоит. Но, согласитесь, не воспользоваться такой возможностью, было бы преступлением.
– А как же ты оставишь стариков и брата?
– Папа вернётся в конце августа, и я передам ему заботу о сыне и родителях. Арсению шестой год пошёл, он ходит в детский сад и отец справится.
– Вообще, Лизонька, мы приехали с мамой к тебе по делу, – устав от разговора взрослых, сказала Катя. – У меня день рождения четырнадцатого и я тебя приглашаю вместе с братом. Я так давно не встречалась с друзьями. Приходите, будет весело.
– Катюша права. Дети будут разного возраста. Арсению, думаю, понравится. Правда, встречи с Максимом тебе не избежать.
– Не беспокойтесь, я умею держать себя в руках. Мы приедем.
– Ждём вас к шестнадцати часам. Спасибо тебе за кофе, он и в самом деле необычный.
В дом Егоровых Лиза с братом приехали вовремя. Пока Сеня развлекался с детьми и аниматором, к Лизе подошёл Максим.
– Я слышал ты едешь в Англию?
– Очень надеюсь, но окончательного письма ещё нет, хотя время для его получения есть. Только ждать становится с каждым днём тяжелее. А ещё я не уверена в том, что мы с тобой сможем вместе работать. Ты почему-то решил, что я виновата перед тобой. Согласись, что я тебе не так и интересна, сколько задела твоё самолюбие своим решением разорвать наши отношения. Не нужно смешивать личное с работой.
– Работай спокойно. Я уезжаю на месяц в отпуск, но и позже не буду тебе мешать. Ты ничего и никому не сказала об аборте. Ты рисковала. Почему?
– Макс, срок был маленький, и я просто выпила таблетки под наблюдением врача. Это был мой выбор. Я обязательно передам благодарность Милане за информацию.
– Она сказала это в порыве гнева, пытаясь внушить мне, что я самое настоящее дерьмо. Сделай вид, что я не задавал тебе этого вопроса и прости меня за всё.
Звонок из центра визовой службы Лиза дождалась третьего августа. Ей вручили финальное письмо о присуждении стипендии на период обучения 24 сентября 2007 года по 30 июня 2008 года с 17 сентября 2007 года. Билеты и банковскую карту фонда Лизе вручили только 10 сентября. Билет до Москвы был на утренний рейс 17 сентября с посадкой в аэропорту «Домодедово». Рейс на Лондон был из этого же аэропорта. Теперь можно было паковать чемоданы.
Двадцать четвёртого августа машина Лизы стояла у ворот колонии. Девушка ждала этого дня и боялась его. Она не знала, как сложатся их отношения с отцом дальше, но в одном была уверена – отец не бросит родителей и Арсения, а значит, ей будет спокойнее. «Не уживёмся, буду навещать их реже, и жить больше в квартире», – думала она, заметив, как калитка в металлических воротах открылась, и из неё вышел отец. Лиза вышла из машины и открыла заднюю дверь: «Сеня, это наш папка». Дальше мальчик не слушал и, выпрыгнув из машины, побежал к отцу. Бросив сумку, Павел Кузнецов подхватил мальчика на руки и прижал к себе. Дочь подошла и прижала свою голову к его груди: «С возвращением, пап». На одной руке он держал сына, второй обнял за плечи дочь и уткнулся лицом в её волосы. Так они стояли минуты три, не обращая внимания на зевак.
– Здравствуйте, мои хорошие. Спасибо, что приехали, – говорил Павел слегка дрогнувшим голосом, на глазах которого дочь заметила слёзы. – Надо бы присесть где-нибудь. Что-то ноги меня плохо слушаются.
– Ты такой ни один. У меня от волнения и живот скрутило. Посидим десять минут в машине, попьём чай с бабушкиными пирожками, успокоимся, и поедет домой. Там тебя тоже ждут.
– Лизонька, дочка, ты мне можешь не рассказывать ничего. Я многое о тебе и вашей жизни знаю. Это ведь ты указала на все нестыковки следователю, после суда меня успокаивала. Я первое время думал, тебя на полгода хватит, может на год, но ошибся. Ты, как те часы, не требующие завода. У меня Роман был, Морозов с визитом заезжал, а недавно Егоров пожаловал. Знаешь,
