Кэти Деноски - Пока живу, люблю

— Нет, Трина, ты сама сломала себе жизнь. Папа тут ни при чем, — покачал головой Блейк. — И поверь мне, твое добрачное соглашение гарантирует хорошую компенсацию за реальные или выдуманные переживания.

— Этого недостаточно! — завизжала мать. — Из-за него я должна в одиночку смотреть в лицо миру.

Блейк понимал, что нет смысла говорить с ней, если дело касается семьи и отца. Не стал он напоминать и о том, что Трина совсем не одинока. У нее двое взрослых детей. Правда, она никогда особенно не интересовалась ни им, ни Скайлар.

— Тебе придется прекратить мстительную игру. Перестать поставлять сведения в колонку слухов и ломать жизнь нам всем.

— Я всегда говорила подруге только абсолютную правду, — высокомерно объявила Трина.

— Брось, мы оба знаем, что это чушь. — Блейк глубоко вздохнул. — Саша никогда не была охотницей за богатством. И она не беременна.

От неожиданной мысли у него перехватило дыхание. Блейк всегда тщательно проверял, надежная ли у них защита. Но один раз у нее в кухне он так хотел ее, что не было времени воспользоваться презервативом. Шансы, что она забеременела, минимальны. Но все же возможность оставалась.

— Ты уверен? — спросила Трина, бросив на него хитрый взгляд.

— Относительно, — ответил он. Мать нахмурилась.

— Но Айви сказала… — Она произнесла имя домоправительницы Форчунов и с лязгом захлопнула рот.

— Так это она снабжает тебя сведениями о нас, — сказал Блейк, не очень удивившись.

До того как отец развелся с Триной, она подружилась с Айви. Точнее, у них установились настолько хорошие отношения, насколько это возможно у любительниц слухов и сплетен. После развода Трины с Нэшем Форчуном женщины продолжали встречаться. Айви подкармливала подругу отрывками подслушанных разговоров.

— Мне плевать, что она тебе говорит. Но ты перестанешь сообщать о каждом нашем движении этой мерзкой журналистке. — Блейк показал на газету. — Иначе я полностью забуду о твоем существовании. Тогда ты и вправду останешься одна на свете.

Прежде чем Трина успела возразить, Блейк вышел из дома и сел в свою спортивную машину. Как может человек так помешаться на мести, что это становится всепоглощающим чувством?

Блейк включил мотор и задом выехал со стоянки. В этот момент он вдруг ощутил движение в желудке — будто там танцевали ирландскую джигу эльфы в остроносых ботинках. Не новое для него ощущение. Он не мог вспомнить времени, когда визит к матери не вызывал бы у него такого чувства.

Оставив парковочную зону, он поехал в город в магазин к флористу, чтобы заказать цветы для Саши. Интересно, прочла ли она колонку в утренней газете? Как отреагировала на нее? Ее так огорчила первая публикация, а сегодняшняя еще хуже.

Танец в животе стал еще энергичнее и назойливее. Ничего нет удивительного, что Саша не хотела иметь ничего общего с его семьей. Отношения с ними не принесли ей ничего, кроме страданий и ноющего сердца. Ему было отвратительно, что ее тоже затянула мстительная игра, которой он и его семья развлекаются друг с другом.

Блейк понимал: он впутал Сашу в эту игру. Чувство вины тяжело давило на плечи. Его жажда добиться преимущества над Кридом стало прямой причиной ее недавнего огорчения.

Блейк почувствовал презрение к себе. Мелькнула мысль, что он и сам не лучше Трины. Мать потратила впустую почти всю жизнь, стараясь поквитаться с Нэшем за те ошибки, которые совершила сама. Блейку тоже надо признать свою вину. Он питал недобрые чувства к братьям, Кейзу и Криду.

Причины его зависти были вне их контроля. Блейк предполагал, что соперничество между детьми на том или ином уровне идет во всех семьях. Но братья Форчуны позволили этому соперничеству опасно вырваться из-под контроля. Кейз и Крид постоянно возмущались поступками Блейка, вероятно, потому, что они не любили его мать. Сколько Блейк помнил, Трина всегда чрезмерно крикливо заявляла, что Нэш по-разному относится к своим сыновьям. Годами он слышал ее резкие упреки. Неудивительно, что его обида на братьев выросла до удушающих пропорций.

Но нельзя все проклятия сложить к порогу Трины. Блейк потратил больше времени и энергии, чем ему бы хотелось, чтобы признать, что он выкормил тяжелое чувство к братьям… И куда оно его привело? Абсолютно никуда. Это была огромная растрата энергии и духа. Пришло время избавиться от этого чувства.

Кроме того, у него появилось другое, еще более сильное чувство, заменившее обиду и враждебность. Блейк чертовски его испугался. Бог знает, как доблестно он боролся с ним. Но где-то посередине между решением соблазнить Сашу и столкновением с Кридом на пороге ее квартиры он влюбился в нее.

Блейк поставил машину у магазина флориста. Он вошел туда, продумав, что ему делать дальше. Во-первых, заказать еще несколько букетов, которые должны быть ей доставлены. Потом он пойдет к ней и, если надо, встанет на колени, умоляя простить его, снова пустить к себе.

Когда Блейк вышел из магазина флориста, зазвенел мобильник. Он ответил, и его озадачил панический голос сводной сестры:

— Блейк, ты не видел мою мать?

Майя Блейкстоун, годом моложе его сестры Скайлар, выросла с детьми Форчуна. Когда Нэш развелся с Триной, он нанял Патрисию смотреть за всеми. Блейку Майя всегда нравилась, хотя он замечал, что она не чувствует себя членом семьи Форчунов. Взвесив все обстоятельства, он не решился бы упрекнуть ее за это.

— Майя, что случилось?

— Мы не можем найти мать. — Голос дрогнул. Блейк понял, она еле сдерживает рыдания.

— Отец не знает, где она? — спросил он, садясь в машину. Не часто случалось, чтобы Патрисия без мужа уходила из дома. И если она так делала, то всегда сообщала Нэшу, куда идет и когда вернется.

— Не знает, он в страшной панике. Он мне позвонил в класс, где я преподавала, и спросил, не видела ли я ее.

— Ты еще в школе? — уточнил Блейк, направляя машину к поместью Форчунов.

— Да, у меня теперь другой класс, где я преподаю. И некому меня заменить.

— Я всего в пятнадцати минутах от поместья, — успокоил он ее. — Сейчас заеду туда и посмотрю, что можно сделать.

— Пожалуйста, дай мне знать, что ты обнаружишь.

— Обязательно, Майя.

Несколько минут спустя Блейк въехал на круглую подъездную дорожку поместья и остановился перед верандой. Только он вышел из машины, как парадная дверь открылась, и навстречу ему заспешил Нэш.

— Ты видел Патрисию? — Отец определенно был на грани паники.

— Папа, что случилось?

— Не знаю. — Нэш посмотрел на подъездную дорожку, будто ждал, что там появится жена, возвращающаяся домой. — Выглядит так, сын, будто она оставила меня. И я не знаю, почему.