Караоке - Вета Маркова
— Алёнушка, ну что ты милая, всё хорошо. Всё уже позади, — он говорил это тихо и ровно, а самому хотелось схватить её, прижать к себе и больше уже не отпускать.
Она замерла, перестала дышать и дрожать одновременно, а потом тихо произнесла:
— Я думала, что это ты всё… — он не совсем понял, что она хотела сказать.
— Иди ко мне, потом во всём разберёмся, — произнёс тихо Антон и привлёк её к себе.
Алёна, безропотно повинуясь, перебралась к нему на колени.
— У тебя кровь. Тебе больно? — заботливо спросила она и поцеловала кровоточащую ранку на губе.
Это прогремело, как контрольный выстрел. Дальше он себя контролировать уже не мог. Он целовал Алёнку, страстно и жадно осыпая её лицо поцелуями, понимая, что теперь он не остановится, даже она его остановить не сможет. Слишком давно он этого хотел. Они этого хотели!!!
Дверь открылась. Антон, не глядя на того, кто вошёл или попытался войти, рявкнул: «Вон!..». Дверь закрылась с той стороны.
И снова эти пленительные поцелуи.
— Алёнка… Моя милая… Алёнка… Никому не отдам… Моя сладкая, Алёнушка, — шептал между поцелуями он.
В очередной раз распахнулась дверь кабинета. Громогласно влетела Виктория, требуя объяснения, следом зашёл Игорь. Антон лишь поднял взгляд на вошедших и бросил им:
— Закрой рот своей жене, Игорь, и выведи её из кабинета.
Алёна дрожащей рукой гладила его шею, щеку. Антон немного успокоился, она его не оттолкнула, она здесь, рядом с ним.
— Алёнушка, моя нежная Алёнушка… Милая, я очень хочу тебя всю, — его голос предательски охрип и не очень хотел подчиняться хозяину, — но мы под камерами, моя девочка… Сейчас на нас смотрят как минимум две пары глаз моих охранников.
Он взял её руки в свои и целовал их, её руки и её лицо.
— Пойдём со мной и пусть весь мир подождёт.
Она немного отпрянула от Антона и спросила:
— Зачем я тебе такая?
— Что значит «Зачем»? Я люблю тебя, моя Алёнушка.
Антон подхватил Алёну на руки и вынес на балкон. Поставил на ноги и, не отпуская от себя ни на миг, подвёл к следующей балконной двери, открыл её с помощью магнитной карточки и пропустил внутрь.
Алёна вошла в комнату, покрутила головой, пытаясь осмотреться, но не успела. Антон, захлопнув дверь, прижал её к себе не давая ни подумать, ни опомниться. Дальше были лишь страстные поцелуи, руки, переставшие слушаться здравого рассудка и живущие собственной жизнью, руки, которые исследовали, познавали, ласкали, щупали, сжимали и блуждали, и лишняя одежда, которая как последняя преграда, была убрана этими руками. Теперь Алёна дрожала не от страха, а от желания.
— Ты только моя, Алёнушка…
Лёжа рядом, тесно прижавшись друг к другу, Антон полной грудью вдыхал запах их тел, запах похоти, пота, страсти. Прижимал к себе такую желанную женщину и только сейчас до конца понял слова друга, когда-то сказанные во время спора: «Поверь мне, Тоха, запах любимой женщины будет самый сладкий, даже во время её месячных… Ты просто ещё не любил, дружище». Антон усмехнулся. Он ещё никогда так не желал женщину… Алёнка была первой, которую хотелось целовать везде, хотелось выпеть всю, без остатка, до последней капельки…
Алёна немного отстранилась и попыталась заглянуть в его глаза. Он посмотрел на неё и окунулся в её голубые глаза, теперь уже не боясь в них утонуть:
— Пойдем в душ, моя сладкая девочка.
— А потом?..
— А потом поедем домой и продолжим начатое. Я теперь тебя никуда от себя не отпущу. Не смогу, извини.
Она улыбнулась и нежно поцеловала в ответ.
— Мой мужчина…
С этого дня они были вместе. Антон предложил переехать к нему. Его квартира была намного больше, но Алёнка так любила свою квартиру, что упросила любимого пока остаться у неё.
Глава 16
Сегодня у Алёнки было день рождения. Она не хотела отмечать его в кафе, ей очень хотелось этот вечер провести с Антоном, но друзья настояли. Антон тоже встал на сторону Игоря и Вики.
— Алёнка, ну, пожалуйста, давай пойдём в наш караоке-бар. Нельзя отказывать Вики. Ты же знаешь, она будет нервничать, а ей это сейчас противопоказано, — уговаривал он Алёнку, нежно осыпая её поцелуями.
И Алёнка сдалась…
Вчера на весенние каникулы к ним приехала Машка. Младшей сестрёнке удалось вырваться из-под опеки мамы. Маму положили в больницу на обследование и немного подлечить её гипертонию. Это было ежегодно, но обычно в апреле-мае, в этом году мама уболтала врача на начала апреля, якобы не нужно контролировать выпускницу во время каникул, как она учит. Машку мама с учёбой давно не контролировала, но на две недели приехал Глеб и мама решила Машку оставить на его попечение. Посоветовавшись с отцом и созвонившись с Алёнкой и Антоном, Машка и слиняла к сестре, подальше от Глеба.
Глядя на младшую, как она щепетильно выбирает себе вечерний наряд из сестринского гардероба, Алёнка с Антоном переглянулись.
— Хороша девчонка, — задумчиво произнёс Антон и ехидно щурясь, посмотрел на Алёнку.
— Нужно подумать об охране, — шутя ответила Алёна.
— Нет… Зачем? Мы ей на лбу татушку набьём…
— Ага. «Мне ещё 17!».
И они дружно засмеялись.
— Я про татушку всё слышала, — почти равнодушно отозвалась Машка. — Я не обижаюсь. Я выбрала. Я в этом пойду. Как вам? — и она вышла из спальни на общее обозрение.
Машка была сногсшибательна: она влезла в терракотовое обтягивающее платье, доходившее ей до середины бедра.
Алёнка обреченно вздохнула. Антон хихикнул и тяжело сглотнул.
— Нет, Машунь. Это мой день рождения и не нужно меня задвигать на задворки. Я ещё не старушка. Да и взрослых дяденек смущать не надо, ты ещё маленькая для разврата, — посмеялась Алёнка. — Пойдём, я помогу тебе, сестрёнка, с нарядом.
Машка недовольно пожала плечами, но подчинилась.
Зайдя в спальню, Алёна критически окинула взглядом свой гардероб.
— Ну, где же ты спряталось? — она перебирала руками плечики с одеждой. — Вот оно. Примерь вот это.
Маша критически оглядела протянутое сестрой платье, недовольно сморщила носик, но промолчала. Желтый с крупными разноцветными кругами низ был собран широкими ложными складками на талии, белый обтягивающий верх, широкий пояс, неглубокий вырез спереди уходящий на спине в достаточно глубокий, обнажающий спину до середины лопаток. Маша надела платье и с любопытством посмотрела на себя в зеркало, улыбнулась, было видно, что ей понравилось отражение.
— Вот так, сестрёнка. Целомудренно, экстравагантно и свежо. Иди,
