Харриет Гилберт - Вот такая любовь

Лили начинала понимать, отчего он всегда так завидовал ее отцу и Эмилии: он видел воочию настоящую любовь совсем рядом, в то время как его собственная семейная жизнь принесла ему только горе.

– Как она умерла? – отважилась спросить Лили и грустно улыбнулась. – Может быть, ты убил ее в состоянии аффекта, когда она заявила, что Карло – не твой сын?

Витторио повертел в ладонях чашку с кофе и так же грустно улыбнулся:

– Ты успела меня как следует изучить. – Он поднял глаза. – Я хочу сказать, ты изучила меня достаточно хорошо, чтобы понять: я выпил уже столько бренди, что меня не заденет твое предположение.

Лили улыбнулась ему в ответ:

– А ты изучил меня достаточно хорошо, чтобы не принять это всерьез. Но, окажись я на твоем месте, боюсь, что непременно придушила бы ее. Какой же это удар по самолюбию мужчины, когда ему говорят, что ребенок, которого он любит, – не его!

– Но в каком-то смысле я все же виновен в ее смерти, – сказал Витторио. – Я подарил ей лошадь к годовщине нашей свадьбы. Она любила ее, и мне даже показалось, что наша совместная жизнь как-нибудь наладится, но она пожелала совершать верховые прогулки одна. Вскоре и лошадь ей наскучила… Однажды ночью, после особенно бурной ссоры, она сказала мне, что во время верховых прогулок встречается с любовником. Они, по ее словам, занимались любовью на холмах. – Витторио вдруг улыбнулся, хотя поводов для веселья Лили пока не видела. – Я так и не знаю, правда это или нет, но Хьюго сказал, что вряд ли найдется безумец, который рискнул бы вступить в связь с женой Витторио Росси, и уж конечно не в таком месте, где их вполне может застукать какой-нибудь крестьянин и где нашествие муравьев быстро охладило бы их любовный пыл.

Лили рассмеялась:

– Да, на отца это похоже. Что же дальше?

– Она продолжала отравлять мне жизнь своими выдумками, и я уже был близок к помешательству, меня душила ярость. Тут-то она и объявила мне, что Карло – сын ее любовника, а не мой. Я был взбешен, но нашел в себе силы не показать этого. Ведь она только этого и добивалась. Но она не унималась и наконец закричала, что намерена провести с ним следующую ночь. – Витторио опустил голову и уставился в пол. – Я не смог удержать ее, – произнес Витторио глухо, – но она ушла и уже не вернулась. Мы нашли ее на следующее утро, далеко на холмах. Рядом паслась лошадь.

– Лошадь сбросила ее? – прервала Лили взволнованным шепотом этот невеселый рассказ.

– Местность там неровная, лошадь была норовистая. Она могла споткнуться и выбросить ее из седла. Кроме того, в своем возбужденном состоянии жена могла загнать животное. – Помолчав, он мрачно сказал: – Она сломала шею и не мучилась: смерть наступила мгновенно.

Лили не знала, что сказать. Как и Витторио, она молча вертела в руках чашку. Она ощущала его боль. Конечно, он не был виноват в смерти жены, это был просто несчастный случай, но предшествовавшие этой смерти обстоятельства не могли не терзать его совесть, и эта мука будет длиться вечно. Витторио первый нарушил долгое молчание:

– Твой отец очень поддержал меня тогда. Я находился в глубокой депрессии, и он разговаривал со мной часами, неделями, месяцами. И в итоге облегчил мою душу, частично сняв чувство вины. Твой отец был самым мудрым человеком из всех, кого я когда-либо встречал. – Витторио вновь улыбнулся и покачал головой. – И он часто говорил о тебе. Нам всем так хотелось тебя увидеть.

– И все же за все эти годы он ни разу не позвал меня, – пробормотала Лили. Она посмотрела на Витторио. – Тому, наверное, была какая-то причина? – спросила она тихо. – Быть может, Эмилия не хотела этого?

Витторио покачал темноволосой головой:

– Эмилия никогда не стала бы препятствовать твоему приезду. Она даже старалась убедить его пригласить тебя сюда, но мудрый во всех других отношениях, здесь твой отец совершил большую ошибку. Он считал, что еще много времени и что в один прекрасный день… – Витторио глубоко вздохнул. – А время ушло. Его инфаркт был громом среди ясного неба.

– Как это случилось? – спросила Лили. – Я ведь ничего не знала. Не было никого, кто мог бы мне рассказать, только моя мать, но она сама знала немного, впрочем, ее это не особенно интересовало. Я просто узнала, что отец умер от инфаркта, но где, как, почему это случилось…

– Он скончался здесь, в этой комнате, почти сразу же.

Лили поставила чашку на пол и опустила руки на колени, неподвижно глядя на догорающие свечи.

– Когда я только что приехала сюда, ты сказал, что отец оставил мне этот дом, чтобы здесь я познала истинные ценности жизни. – Она повернулась к нему лицом. – Это правда? Или ты это добавил от себя?

Витторио откинулся на спинку дивана и закрыл глаза:

– Твой отец любил тебя, но он не желал осложнять твою жизнь своими поучениями, стремлением направить тебя по иному пути; ему не хотелось, пусть даже на короткое время, отрывать, отдалять тебя от твоей матери. Он знал, как она относилась к Эмилии, и считал за лучшее оставить все как есть, пока ты не станешь старше. – Витторио ласково провел рукой по ее щеке. – Я нисколько не сомневаюсь, что, будь жив твой отец, он непременно наладил бы контакт с тобой, но ведь и он не знал, как ты отнесешься к тому образу жизни, который он выбрал: его уединенности от окружающего мира здесь, на холмах Тосканы.

– И он оставил мне виллу, чтобы я поняла… – начала Лили, но Витторио прервал ее:

– Я уверен, что таково было его намерение.

«Все это так смутно и неопределенно», – подумала Лили. Если бы не Витторио Росси, она никогда бы не узнала о большой любви Хьюго и Эмилии. И уж наверняка, если бы Эмилия осталась жива, вилла перешла бы к ней. Хьюго не мог предполагать, что Эмилия умрет так скоро после него, разве что они были настолько близки, что само существование на этом свете друг без друга было для обоих немыслимо. И, кроме того, – чтобы в полной мере проникнуться непреходящими ценностями жизни, нужно было не только жить, но и полюбить здесь, а ее отец уж абсолютно никак не мог предугадать, что она полюбит его лучшего друга, Витторио Росси, и узнает, поймет все, что он сам узнал и понял в этом тихом храме любви.

Рука Витторио вдруг бессильно упала на спинку дивана, и Лили обернулась, решив, что он заснул. Но он не спал и улыбался ей.

– И ты познала эти ценности, ты больше не думаешь продавать дом, не правда ли? – спросил он спокойно.

– Но ты же сам сказал, что я не могу это сделать. – Лили было интересно, правду ли он сказал ей тогда или просто стремился удержать ее здесь.

– Да. Так оно и есть, – проговорил он.

– И ты приехал прямо сюда из своей поездки, чтобы проверить, не собираюсь ли я все еще это сделать? – В ее голосе прозвучали нотки обиды.