Кейт Хьюит - Серебряная заря

— Ты впервые назвал меня так в разговоре со мной.

Лоренцо оторопело посмотрел на нее:

— Как именно?

— Любовницей. Ты назвал меня любовницей!

Он насторожился:

— Это всего лишь слово, Эллери.

— Нет, Лоренцо. Это отношение.

Он раздраженно вздохнул:

— Как бы то ни было, почему ты убежала с банкета?

Эллери. только покачала головой. Она не могла поверить в то, как сильно все изменилось и какими хрупкими на самом деле оказались узы, связывающие их. Прошлой ночью Лоренцо сказал ей, что не существует никаких правил. Однако они все еще существовали — правила только для нее, а не для него.

— Я ушла, потому что получила очень важный, пробудивший меня звонок.

— О чем это ты, Эллери?

— Я услышала в дамской комнате, — сказала Эллери, у которой перехватило дыхание, — как две женщины говорили обо мне.

Лоренцо тихо выругался. Он приблизился к ней и обнял за обнаженные плечи:

— Эллери, ты должна понимать, что это только слухи. Злонамеренные…

— О да. Я знаю это, — всхлипнула Эллери.

— Тогда что…

— Я твоя любовница, Лоренцо, не так ли? Что и доказывает эта неделя. — Она нашла в себе силы, вырвалась, подошла к дверям балкона и пристально посмотрела на потемневшее небо. — Я поехала с тобой в Лондон и сюда, думая, что это всего лишь короткий роман, развлечение. Решила, что я смогу справиться с этим. И должна признать, что сама виновата в собственной глупости. В том, что не разглядела леса за деревьями.

— Это противоречит здравому смыслу.

— Я знаю, — согласилась Эллери. — Но это, боюсь, ничего не меняет в том, что я чувствую.

Лоренцо раздраженно пожал плечами:

— Ничего не понимаю…

— Зато я наконец поняла все! Эти прекрасные сережки… — Она сняла бриллианты с ушей и бросила их на кофейный столик. — И эти… — Она сбросила босоножки. — Все это — плата за секс. Потому что, если бы я не спала с тобой, я бы не оказалась здесь.

— Какая глупость! Что ты говоришь, Эллери? Разве я не могу делать тебе подарки?

— Но это не подарки! Наши отношения — если я могу это так назвать — неравноценные. Потому что ты принимаешь решения, Лоренцо. Как только устанешь от меня, отправишь упаковывать вещи. Выбросишь… как… — Она хотела сказать: «…как выбросили мою мать», но сдержалась: — Как старый башмак.

Лоренцо замер.

— Когда я пригласил тебя поехать вместе со мной, тебе были известны условия этого соглашения…

— О да. Я знала правила. И они действительно соблюдаются, правда? Тебе, единственному, разрешено нарушать их, изменять или даже забыть о них на какое-то время. — Она прерывисто вздохнула. — Да, я знала их. Но не представляла, как буду при этом чувствовать себя.

— Ты согласилась, — произнес Лоренцо ледяным тоном. — И дала довольно ясно понять, что они устраивают тебя. Ты не ждала серьезных отношений или даже любви. Или ты сознательно вводила меня в заблуждение?

— Я обманывала сама себя. Потому что думала: это все, чего я хотела. Или могла хотеть, по крайней мере. — Неожиданно вся ее злость пропала, остались только раздражение и усталость. — Я не могу, Лоренцо, быть твоей… или чьей-то еще… любовницей.

— Говорю тебе, Эллери, это только слово! — взорвался Лоренцо. — Почему оно задевает тебя?

— Потому что это для меня больше, чем просто слово. — Эллери грустно улыбнулась. — Наверное, мне пора рассказать тебе, почему я живу в Мэддок-Маноре.

Лоренцо настороженно посмотрел на нее:

— Хорошо.

Она с легким вздохом опустилась на софу. Ее платье, ее роскошное платье облаком вздулось вокруг ее ног и опало.

— Я говорила тебе, что любила своего отца, — начала она и устремила взгляд в окно, чтобы не смотреть на Лоренцо. — Он был невероятно обаятельным. — Она говорила монотонно, словно читая какой-то сценарий. Это и был сценарий вероломной жизни ее отца. — Он никогда не преуспевал в финансах, просто унаследовал все от своего отца. Оглядываясь назад, я понимаю, что поместье медленно разрушалось, чего я не замечала. Когда я была маленькой, здесь был мой дом, и я любила его. Став старше, я была слишком занята своей собственной жизнью, чтобы замечать что-то.

Лоренцо слегка пожал плечами:

— Так всегда происходит у молодых.

— Наверное. Я просто хочу, чтобы ты понял… все. Мой отец постоянно уезжал. Деловые поездки, как он говорил. У него были инвестиции, которые требовали забот, как он говорил. — Она вдруг неожиданно горько засмеялась, и Лоренцо удивленно поднял брови, хотя ничего не сказал. — Ну да, требовали забот, особенно две из них. — Она помолчала. — Он отсутствовал по нескольку дней, иногда неделями. Моя мама всегда говорила мне, что папа делает это для нас, заботясь о том, чтобы мы могли продолжать жить в нашем замечательном поместье. Мне кажется, она искренне верила в это… в то, что он работает с этими своими инвестициями, хотя теперь я понимаю, что она всегда подозревала… Она была несчастна. Но никто из нас не узнал всей правды до его смерти, что случилось, когда мне было девятнадцать лет.

Лоренцо прищурился:

— И что же случилось тогда?

— Открылся секрет моего отца, — безучастно сказала Эллери. — Оба секрета. У него была любовница. Любовница и… — тут ее голос дрогнул, — и… сын.

Лоренцо поджал губы, но ничего не сказал.

— Сын. — Она покачала головой, вспоминая шок и ужас, которые пережила в тот день, онемевшая от горя, когда другая семья ее отца приехала в Мэддок-Манор, и Эллери поняла, что они так же были любимы и так же убиты горем сейчас, как она и ее мама. — Он постоянно навещал эту семью. У него была полноценная другая жизнь — полноценная другая семья. Они жили в Колчестере, в довольно милом доме, который он содержал. В этом и была частичная причина того, что Мэддок-Манор постепенно приходил в такое ужасное состояние. Жить на два дома — довольно дорогое удовольствие. — Она вздохнула. — Мы не поверили им сначала. Неужели кто-то бы не узнал? Неужели кто-то бы не сказал? Невозможно было тайно разъезжать вокруг Колчестера в винтажном «роллс-ройсе». — Она попыталась засмеяться, но ей это не удалось. — Тем не менее эта женщина показала моей маме фотографии, сделанные на протяжении всех этих лет. Во время дней рождения, даже рождественских праздников, когда мой отец утверждал, что ему необходимо уехать по делам.

Эллери, онемев, недоверчиво уставилась тогда на эти фотографии. Она пристально вглядывалась в снимки, на которых ее отец играл в футбол с сыном, о котором всегда мечтал и которого наконец обрел. Мама изменилась в лице, взглянув на фотографии, на которых ее муж целовал другую женщину. Но еще хуже были снимки счастливой семейной жизни, которой они с мамой давно были лишены и которой ее отец наслаждался все это время. С кем-то еще. Это было самым ужасным предательством для них обеих.