Ирма Уокер - Я верю в завтра

— Думаю, вам пора откликнуться на мое предложение, — заявил он с порога.

— Это на какое же? — не сразу догадалась Бритт. — Насчет кулинарной книги? Или вы снова пытаетесь меня соблазнить?

Однако Дэвид, вопреки обыкновению, не подхватил шутку. За все время их знакомства он всегда был одинаков — весел, ровен, дружелюбен. А сейчас, глядя в его задумчивые глаза, Бритт недоумевала — неужели она ошиблась в этом человеке и все, что происходило между ними до сих пор, было лишь прелюдией к чему-то большему, над чем даже Дэвид не может смеяться? А если так, готова ли она вступить с ним в такие отношения? Он ей нравился, может быть, даже очень нравился. Но достаточно ли этого для близости?

Конечно, она уже давно догадалась, что привлекает его. Хотя Бритт не считала себя слишком искушенной в любовных играх, было бы верхом наивности с ее стороны не заметить, что делается с Дэвидом, когда они танцуют или он целует ее, прощаясь. Однако она ждала более явных шагов с его стороны, стараясь в то же время скрыть собственный интерес.

Похоже, Дэвид догадался, о чем она думает. Лицо его озарилось насмешливой улыбкой, и он шутливо ткнул ее пальцем в бок.

— Ага, попались на крючок! Ну ладно, на этот раз, так и быть, я вас отпускаю. А говорил я о книге. По-моему, вы должны попытаться, Тани. Поверьте умудренному жизненным опытом человеку, в старости люди ни о чем так не жалеют, как об упущенных возможностях. Написать и издать собственную книгу — что может быть интереснее? Не каждому выпадает в жизни такой шанс! Посвятите ее своему отцу. Из того, что вы рассказывали о нем, я понял, что при жизни этого человека слишком мало ценили. А ваша книга могла бы стать ему прекрасным памятником!

Бритт изумленно уставилась на Дэвида. Она была так потрясена, что не находила слов. То, что он только что сказал, разом положило конец всем ее колебаниям и сомнениям. Ну конечно, как ей самой до сих пор это не приходило в голову! Ведь она всегда жалела, что талант отца умер вместе с ним. А разве существует способ более благородный, чем книга, чтобы передать знания, накопленные одним человеком в течение всей жизни, тем, кто последует за ним?

Должно быть, выражение ее лица было столь красноречиво, что Дэвид и без слов догадался об ответе. Рассмеявшись, он обнял Бритт:

— Итак, решено. Я беру на себя юридическую сторону дела — контракты и тому подобное. А ваша задача — выплеснуть на бумагу все тонкости кулинарного искусства.

— Но как? Я даже не представляю, с чего начать, — растерянно пролепетала Бритт.

— Будьте естественной. Пишите так, как говорите. Расскажите, как работал ваш отец, как вы ребенком скитались вместе с ним по разным городам и хозяевам. Представьте, будто разговариваете со мной.

Бритт улыбнулась.

— Название я уже придумала — «На кухне моего отца»!

Позднее у Бритт не раз находился повод поблагодарить Дэвида. Он не только сумел так составить контракт, что она получила солидный аванс, позволивший оплатить все связанные с книгой расходы, но и оказал ей неоценимую помощь во многих других отношениях.

Все описываемые в книге блюда Бритт вначале готовила у себя на кухне. Каким бы необычным или труднодоступным не был ингредиент, который требовался ей для того или иного рецепта, Дэвид всегда знал, где его можно отыскать. Если ей был нужен почечный жир, на котором жарятся овсяные лепешки, он вел ее на китайский рынок — по утверждению Дэвида, там можно было достать все. Понадобились потроха для испанской похлебки или кишки для приготовления колбас? Нет ничего проще, надо ехать на оклендский рынок, где продаются самые лучшие сорта свинины. А за свежим тунцом и живыми креветками, излюбленными компонентами исконных луизианских блюд, надо отправляться на рынок, расположенный в районе Мишен.

Как и прежде, когда Бритт сочиняла новые меню для комбината «Стелла», она столкнулась с необходимостью приспосабливать блюда национальной кухни к консервативным вкусам американских едоков, что, по ее мнению, было профанацией. Неожиданно ей в голову пришла смелая мысль. А что если давать в книге оба варианта — оригинальный, с указанием всевозможных экзотических специй и пряностей, и как бы адаптированный, где использовались бы только те компоненты, которые можно купить в любом американском супермаркете?

Когда она рассказала о своей идее Дэвиду, он отнесся к ней весьма благосклонно.

— Отличная мысль! Предоставьте им выбор — может быть, они и сами начнут экспериментировать.

Часто, обдумывая очередной рецепт, Бритт не могла точно припомнить, сколько специй или приправ клал в то или иное блюдо ее отец. Как ей пригодились бы сейчас его записи! Интересно, что сделал с ними Крейг? Выбросил, как и все ее остальные вещи? Велел отнести на чердак? Передал Армии Спасения?

Ну что же, ей придется рассчитывать только на себя…

Начав импровизировать, Бритт вскоре поняла, что это занятие захватило ее целиком. Теперь она с неохотой шла на службу — жаль было тратить драгоценные часы, которые она могла бы провести на своей уютной кухоньке, экспериментируя, смешивая, пробуя, создавая неожиданные сочетания продуктов, одним словом, придумывая новые рецепты.

Дэвид часто заходил к Бритт — иногда чтобы вместе с ней полакомиться каким-нибудь изысканным деликатесом, приобретенным в шикарном сан-францисском магазине для гурманов, иногда чтобы помочь с готовкой, отведать, что получилось, и вынести свое суждение.

Когда Бритт была выходная, они с Дэвидом часами бродили по крошечным лавчонкам китайского квартала или выбирали овощи, которые можно было встретить лишь на итальянском или мексиканском рынках.

Как всегда, ей было легко с ним, и если Дэвид в награду «за свой вклад в развитие и совершенствование вкуса американцев», как он выражался, приглашал Бритт куда-нибудь пойти с ним вечером, она охотно откладывала работу, надевала лучшее платье и предавалась заслуженному отдыху.

Именно во время таких эскапад он показал своей спутнице другой Сан-Франциско, познакомил ее с разными людьми и стилями жизни. В один из вечеров они обсуждали поэтов-битников с очередным приятелем Дэвида, человеком явно не от мира сего. Он жил на холме Потреро, где от набегов местных хулиганов его оберегали более приземленные соседи. Потом Бритт познакомилась с Мэри Тележкой, весьма своеобразной личностью. Эта женщина спала в чужих подъездах, мылась на автостоянках, весь свой нехитрый скарб перевозила в украденной из супермаркета проволочной тележке, а любую милостыню встречала градом насмешек и оскорблений.

— А ведь она очень гордый человек, — высказал свое мнение о Мэри Тележке Дэвид после того, как они втроем съели по хот-догу и выпили кока-колы на скамейке в парке, расположенном возле моста Золотые Ворота.