Слишком рано для нас - Анастасия Соловьева
25
В такси я напряжённо смотрю в окно, а Тимур держит меня за руку, гладит тыльную сторону ладони кончиками пальцев, без слов успокаивает. Не знаю, как Влада отреагирует на моё внезапное появление. Мы больше месяца не общались, избегали друг друга. Такое не проходит бесследно.
— А вдруг она разозлится? — спрашиваю Тимура, когда мы подходим к общежитию. С каждым шагом мне всё тяжелее дышать, а сердце разрывает грудную клетку, мне физически больно, голова кружится. Боюсь, если сейчас Влада меня оттолкнёт, то мы уже никогда не помиримся.
— Прояви настойчивость, — советует Тимур. — Если у неё случилось что-то серьёзное, она захочет об этом поговорить. А ближе тебя у неё до сих пор никого нет. Не считая родителей, конечно.
— Думаешь?
— Уверен. Ты сможешь найти нужные слова.
Я обнимаю его за шею, крепко целую, после чего обещаю позвонить, как только всё наладится, и захожу в общежитие. Здороваюсь с вахтёршей, поднимаюсь на нужный этаж. Около двери застываю, переминаюсь с ноги на ногу, а потом робко стучусь. Соседка моментально впускает меня, бросает многозначительный взгляд на Владу, сидящую в наушниках на кровати, и шепчет:
— Я оставлю вас вдвоём.
Когда она уходит, в комнате воцаряется тишина. Влада давно уже сняла наушники и пронзает меня недовольным взглядом. Мне хочется сбежать. Но я борюсь с трусливыми желаниями, снимаю обувь и шагаю к подруге. Сажусь на свою старую кровать, руки на коленях складываю.
— Ты зачем пришла? — грубо спрашивает Влада.
— У тебя была паническая атака? — отвечаю вопросом на вопрос.
— Не твоё дело! — хмурится она. — Ты больше не моя подруга.
— Я всегда ею буду. Даже если ты думаешь иначе. Что у тебя случилось?
— Ты правда веришь, что после случившегося я душу тебе открою? — она показательно крутит пальцем у виска, затем кивает в сторону двери. — Уходи.
— Нет, — упрямо задираю подбородок, взгляд не отвожу, хотя от раздражения, кипящего в глазах Влады, внутри всё стынет.
— У меня всё прекрасно, Аня, ясно? Лучше всех! Просто замечательно! А вчера соседки перенервничали и скорую вызвали, когда это было совершенно не нужно.
— Паническая атака — вещь серьёзная.
— Да ерунда это всё, — отмахивается Влада.
Лицо у неё бледное, измождённое, под глазами залегли тёмные круги, губы искусаны. Влада обычно следит за собой, но сейчас она не накрашена, а на ногтях потрескался лак. Она давно не была на маникюре, это совсем не в её стиле. Что, чёрт побери, случилось с моей лучшей подругой?
— Меня не обманешь, — тихо замечаю я.
— Ты что, мысли чужие научилась читать? — усмехается Влада. Она подходит к холодильнику и вынимает бутылку минеральной воды. Делает несколько глотков.
Я места себе не нахожу. Рассматриваю беспорядок на письменном столе, грязную посуду, и на душе становится ещё тягостнее.
— Прости меня, — шепчу. — Я предала тебя, и этого уже ничто не изменит. Но больше я никогда не буду умалчивать о важных вещах, никогда не замкнусь в себе и не обману твоё доверие.
— Ни единому слову не верю, — качает головой Влада. — Предавший один раз предаст снова.
— Ты ошибаешься. За этот месяц я поняла, что потеряла частицу себя, и эту пустоту ничем не заполнить. Ты — моя лучшая подруга, я очень по тебе скучаю и ни за что на свете не предам тебя, если ты дашь мне шанс… Теперь я знаю, что дружбу невозможно ничем заменить, даже отношениями.
Влада складывает руки на груди, её губы дрожат, словно она еле сдерживается. Подрываюсь с места и иду к ней. Действую интуитивно, на голых эмоциях. Если оттолкнёт — буду бороться дальше. Не хочу жить без лучшей подруги! Не хочу и не могу!
Я обнимаю её, она пытается меня оттолкнуть.
— Прости, я поступила по-скотски. Мне очень-очень жаль, — продолжаю повторять я.
26
Не сразу понимаю, что Влада больше не дёргается, не отпихивает меня. Обнимает в ответ. Всхлипывает с надрывом. Я второй раз в жизни вижу, как она плачет. Сердце на части разрывается, я очень хочу ей помочь. У самой слёзы на глазах, эмоции захлёстывают. Слишком много сказано, и пока ничего не забыто. Прошлое никуда не исчезло и вычеркнуть его будет не так-то просто.
— Мама недавно была на обследовании. У неё подозрение на рак, — ошарашивает меня Влада. — Биопсию сделали несколько дней назад, результат должен прийти в понедельник. Я так боюсь за неё…
Я не помню, что говорю. Кажется, пытаюсь успокоить, заверяю, что паниковать ещё рано и нужно дождаться результата анализов. Врачи иногда ошибаются, не специально, просто они не боги и могут что-то перепутать. Влада успокаивается через несколько минут, я нехотя размыкаю объятия.
Она не прогоняет меня, наоборот, садится на кровать и продолжает рассказывать. О том, как сильно переживает её отец, а мама продумывает варианты лечения и ищет информацию в интернете, хотя пока ещё не пришли результаты биопсии.
О вчерашней панической атаке Влада тоже упоминает. Она так сильно разнервничалась, да к тому же и не спала нормально, что организм дал сбой. Дыхание перехватило, сердце, казалось, вырвется из груди, а в голову лезли ужасные мысли, от которых хотелось выть волком. Соседки заметили её состояние, испугались, вызвали скорую. Врач объяснил, что с ней происходит, дал успокоительное. Владе стало легче, но только физически.
— До понедельника ещё так долго! Я с ума схожу, Ань, — делится она своими волнениями.
— Может, дома, с родителями, тебе будет легче? — предполагаю я.
— Нет. Мама не хочет, чтобы я пропускала учёбу. Как будто мне есть дело до каких-то идиотских занятий! — всплескивает руками Влада. — Отец её поддержал, и мне пришлось вернуться в общагу. Наверное, это к лучшему. Родители не знают о моей панической атаке, не хочу их волновать.
— Всё будет хорошо, — повторяю я бессмысленную фразу.
