Лейн Сорейя - Влюблен и верен
Даниэль кивнул, ее согласие много значило для него.
— Я горжусь тем, что ты делаешь, Пен, — искренне сказал он. — Горжусь тобой и тем, чего ты смогла достичь.
— Я тоже горжусь тобой, — ответила она, опустив глаза.
— Мама, что-то не так? — спросила Габи, поглаживая руку Пенни.
— Все в порядке, сердечко мое, — ответила Пенни. Теперь глаза ее были полны решимости. — Просто грустно вспоминать о том, что я скоро вновь уеду. Я уже не могу дождаться момента, когда снова приеду домой, чтобы остаться с тобой навсегда.
Габи прижалась к матери.
Даниэль вышел. Он хотел дать своим девочкам возможность пообщаться наедине. Он должен быть счастлив уже только тем, что Пенни все еще оставалась в его жизни, пусть и ненадолго. Теперь оставалось надеяться — когда-нибудь она вернется к нему. К их дому, к их дочери, к их совместной жизни. И пусть это будет непросто, но стоит того, чтобы бороться.
— Бабушка пришла! — громкий голос Габи почти оглушил Даниэля.
Все повторялось точно так же, как в тот вечер, когда он пригласил Пенни в ресторан. Даниэль надеялся — в этот раз все закончится по-другому.
— Пенни? — позвал он.
— Иду!
Габи завертелась, с любопытством сверкая глазами в сторону окна.
— Пойду посмотрю, что она принесла!
Даниэль не мог не улыбнуться, глядя на дочь:
— Не беспокойся, я открою сам.
Габи не услышала его, но это было не важно. Даниэль пошел открывать дверь и увидел, к своему неудовольствию, — вместе с Вики пришел и Том.
— Боже, тебе что, нечего делать в субботу вечером? — спросил Даниэль своего брата.
— Нет, действительно нечего, — сердито глядя на него, с сарказмом ответил Том. — Я ведь отплываю через несколько дней и хочу перед отъездом провести некоторое время со своей племянницей.
Даниэль тут же пожалел, что не промолчал.
— Хватит пререкаться, оба! Заходи! — скомандовала Тому их мать. В руках ее был пирог, словно в старые времена.
— Так ты помирился с Пенни? — спросил Том, проходя мимо Даниэля и дружески похлопывая его по спине.
— Хватит, Том! А я-то уже хотел извиниться за то, что был так груб… — разозлившись уже по-настоящему, ответил Даниэль. — Я до сих пор зол на тебя, так что не мог спустить тебе это с рук так просто… — Глядя на брата, Даниэль чувствовал, как стучит кровь у него в ушах.
— Прости, — извинился Том. — Буду тактичнее в следующий раз. Надеюсь, вы помиритесь с Пенни, чего бы это ни стоило. Ваша семья без Пенни уже не та семья, которая была раньше. И еще я хочу, чтобы вы, ребята, были счастливы.
— Чтобы кто был счастлив? — раздался голос Пенни.
Даниэль и Том одновременно обернулись.
Боже! Даниэль считал, Пенни выглядела отлично тем вечером, но сейчас его жена была просто бесподобна. Удивительно… Столь короткое платье она не надевала уже очень давно.
— Вот это да! — воскликнул Том раньше, чем Даниэль как-то выразил свое восхищение. — Ты выглядишь просто потрясающе, Пенни!
— Спасибо, — тихо и скромно ответила она, позволив Тому поцеловать себя в щеку.
— Вижу, у вас в планах отличный вечер, — заметил Том.
— А что ты делаешь здесь? — спросила Пенни.
Том пожал плечами:
— Всего лишь хотел немного побыть со своей матерью и любимой племянницей.
— Я твоя единственная племянница, дядя Том, — сказала Габи и, подобравшись к нему, подергала за ногу, утягивая в гостиную.
Даниэль расхохотался, глядя, как его брат уходит с девочкой.
— Ты выглядишь невероятно, Пенни, — сказал он жене, довольный, что Том ушел, пусть даже тот и успел подмигнуть ей на прощание.
— Правда? Надеюсь, оно не слишком короткое. — Она украдкой одернула край своего платья.
— Неслишком. Ты выглядишь невероятно… — он никак не мог подобрать подходящего слова. Пенни была так прекрасна, что он забывал дышать.
Снаружи раздался гудок автомобиля.
— Пойдем? — Пенни коснулась его руки.
— Я только возьму деньги и попрощаюсь с Габи. — Даниэль поймал свою жену за запястье и нежно притянул к себе, почувствовав едва различимый аромат ее духов. — Спасибо, — сказал он.
— За что? — Пенни прятала свой взгляд от него.
— За предоставленный мне второй шанс.
Они стояли совсем близко друг к другу, не шевелясь. Ритм их дыхания совпадал, но сердце Даниэля билось быстрее. Слов было не нужно. Смогут ли они по-прежнему любить друг друга? Преодолеют ли свои проблемы, простят ли и забудут все неприятности? Лишь время покажет…
Для Пенни это все очень сложно, но ему не менее трудно. Даниэль принес ей боль — так же как его отец когда-то сделал больно его матери. Даниэль и сам до сих пор не верил, что сможет простить себя до конца.
Новый гудок автомобиля заставил вздрогнуть обоих.
— Такси ждет, — сказала Пенни, приподнявшись и быстро поцеловав его в щеку.
— Что это было? — спросил Даниэль, прикасаясь к месту, где до сих пор чувствовал ее прикосновение.
— Благодарность за прекрасный вечер, — улыбнулась Пенни.
Даниэль покачал головой.
— Погоди благодарить, пока не увидишь, как я танцую, — со смехом ответил он.
— Это все не важно, — сказала Пенни и пошла в сторону кухни.
Даниэль проследил за ней глазами — до тех пор, пока она не скрылась за дверью.
Придет ли то время, когда он вернет все назад? Когда наконец выйдет из темноты, которая окружала его последние месяцы? Сейчас у него появилась надежда. Надежда на то, что они преодолеют этот ад, через который им пришлось пройти.
Глава 12
Пенни вышла из машины. Она слышала шаги мужа за спиной. Его рука мягко коснулась ее спины, а затем Даниэль обнял Пенни за талию. Голос сомнения нашептывал оттолкнуть его, шагнуть в сторону, освобождаясь от настойчивых объятий, но она лишь храбро взглянула на него. Поступить так было бы несправедливо — после того, что она ему обещала.
— Помнишь, как мы впервые приехали сюда? — спросил Даниэль.
— Как я могла забыть? — Они миновали охранников и вошли внутрь.
— Правда, в прошлый раз нас попросили предъявить свидетельства о рождении.
Прижавшись друг к другу, они прошли к стойке бара. Звучала громкая музыка, и Даниель приблизил губы к уху Пенни, чтобы она могла его расслышать.
Она почувствовала тепло его дыхания на своей щеке.
— И музыка была другая…
Пенни рассмеялась:
— Неужели мы уже такие старые?
Он покачал головой:
— Нет. Просто тогда мы были очень молоды.
Вокруг толпились люди, и Пенни это почему-то раздражало. Служба в армии сделала ее подозрительной, научила по-другому оценивать ситуацию. Не скоро она сможет стать гражданским человеком в подлинном смысле этого слова.
