Энн Мэтер - От судьбы не уйдешь
Уилл поджал губы.
— И ты, конечно, так и поступишь.
— Да!
Уилл удивился, почему ее ответ вызвал у него такое раздражение. Черт возьми, ведь, уезжая из Лингарда, она клялась, что любит его. Так ли уж нелепо предполагать, что какие-то крохи чувства у нее еще сохранились?
— Как у тебя только язык повернулся такое сказать? — продолжала Франческа, и Уилл понял, что она неправильно истолковала его реакцию. — Даже если она… даже если леди Розмари… убедила тебя, что я опять солгала. Полагаю, ты успел поговорить с ней, когда отвез свою подружку в Малберри-Корт.
Подружка… Уилл даже не пытался возражать. В конце концов, если бабушка продолжит свой натиск, вполне может случиться, что так оно и будет. Его гораздо больше заботило, как бы не выдать свои чувства — в особенности сейчас, когда Франческа чертовски соблазнительно провела язычком по губам.
Впрочем, Уилл понимал, что она далека от мысли его соблазнять. Он сам всячески затягивает разговор. Если не удержать Франческу, она просто уедет. И никакая лодыжка ей не помешает.
— Я тебе верю, — сказал он, проведя кончиками пальцев по полированной поверхности стола. Дерево было гладким, но не шло ни в какое сравнение с гладкостью ее кожи. Что она сделает, если он до нее дотронется? В самом ли деле ему хочется это проверить?
— Тогда, может быть, ты позволишь мне встать? — дрожащим голосом спросила Франческа. Подняв руку к волосам, зачесанным сегодня кверху и крепко стянутым на затылке, она нервно накрутила на палец выбившуюся прядку. — Я бы хотела перед ужином принять ванну.
Перед мысленным взором Уилла мгновенно возник образ Франчески в ванне. Пар над пушистой мыльной пеной, видные из этой пены длинные ноги… В прошлом они не раз принимали ванну вместе. У старинной водопроводной системы Аббатства есть свои преимущества…
— Ты не возражаешь?
Теперь она была совсем близко — очевидно, решила перехватить инициативу, а может, доказывает, что не боится его. Нельзя забывать, что ее сюда привело, строго приказал себе Уилл. И нельзя путать владеющие ею чувства со своими — это далеко не одно и то же.
— Разумеется, нет.
Уилл отступил в сторону; Франческа быстро прошла мимо него — может, ему только показалось, но по ее лицу скользнула тень облегчения — и закрыла за собой дверь.
Лишь несколько минут спустя он вспомнил, что не ужинает сегодня дома. Увидев Франческу спящей, а потом узнав от нее о бабушкином визите, он начисто позабыл обо всем на свете. А казалось бы, мысль о предстоящем ужине в Малберри-Корт должна была вытеснить все остальные… Конечно, его реакция с трудом поддавалась рациональному объяснению, но ему почему-то неприятно сообщать Франческе, куда и зачем он уезжает.
Уилл налил себе виски и, опорожнив стакан, поставил его на письменный стол. Он понимал, что до его отъезда в Малберри-Корт Франческа вряд ли спустится вниз, а значит, ему придется подняться наверх.
Впрочем, столкнувшись в холле с Уоткинсом, он не воспользовался удобным случаем и не поручил старику передать несколько слов миссис Квентин.
Просто кивнул дворецкому и направился к лестнице. Что же он, черт побери, делает? Можно подумать, ищет предлог, чтобы зайти к Франческе в комнату!
Но предлог и в самом деле был.
И совершенно законный. Именно поэтому Уилл не считал себя вправе использовать ситуацию ни в каких иных целях. Он сам толком не знал, чего хочет от своей бывшей жены. Возможно, просто ищет способ доказать себе — если не кому-то другому, — что он уже не такой легковерный болван, каким был до недавнего времени.
Дойдя до конца коридора, Уилл постучал в дверь.
Ответа не было, и он решил, что Франческа принимает ванну. Что делать? Рискнуть войти? Как она отреагирует, если он откроет дверь ванной?
Уилл перевел дыхание. Что за глупость! Он ведет себя как влюбленный юнец перед первым свиданием. Они ведь были женаты, черт подери! У Франчески не было от него секретов. В физическом плане, с горечью признался он. Что с ним творится, он до конца так и не понимал.
Он еще раз постучал и, не получив ответа, открыл дверь. Как он и предполагал, кровать была пуста, а из ванной доносился шум льющейся воды. Должно быть, поэтому Франческа не услышала стука. Интересно, она уже в ванне?
На всякий случай Уилл закрыл за собой дверь спальни — ему не хотелось, чтобы кто-нибудь догадался о его намерениях. Впрочем, он и сам не знал, каковы они, — лишь смутно осознавал, что совершает ошибку.
Надо уйти, подумал он. Уйти, прежде чем Франческа обнаружит его. Он не имеет права вторгаться в ее личную жизнь. То, что бывшая жена находится в его доме, вовсе не означает, что она ему принадлежит.
Но он продолжал стоять, глядя на ее джинсы и блузку, брошенные на потрепанный временем пуфик в изножье кровати, на открытую косметичку на туалетном столике, вдыхая дразнящий аромат ее духов. На всем, что ей принадлежало, лежал отчетливый знак женственности. Это и держало его здесь, не давая забыть, что он — мужчина.
Уилл подошел к туалетному столику, взял флакон с дезодорантом и поднес к лицу. Знакомый запах вызвал, казалось, давно забытые воспоминания. Но картины, всплывшие в памяти, были столь выразительны и ярки, что у Уилла закружилась голова. Поставив флакон на стеклянный подносик, он шагнул к двери.
И тут за его спиной скрипнула дверь ванной. Только сейчас до него дошло, что вода перестала литься, а значит, Франческа услыхала стук стекла по стеклу. Теперь уйти без объяснений вряд ли удастся.
— Кто здесь?
Испуганный крик заставил Уилла замереть на месте. Ему ничего не оставалось, как повернуться и посмотреть на Франческу.
— Я совсем забыл… — извиняющимся тоном начал он — и умолк, со стыдом поняв по выражению ее лица, как он ее испугал. А может, потому, что попросту лишился дара речи? Франческа предстала перед ним не в купальном халате и даже не закутанная в полотенце. В кружевных лифчике и трусиках, с обрамлявшими смертельно бледное лицо рассыпавшимися по плечам волосами она выглядела еще соблазнительнее, чем совсем обнаженная.
— Уилл! — судорожно выдохнула она, и Уилл понял, что ей невдомек, какие чувства он сейчас испытывает. И того, что полураздета, она не осознает — все ее мысли заняты сейчас приведением реальности в соответствие с тем, что она вообразила. — О Боже! Я… я подумала, сюда кто-то ворвался.
— Прости, — пытался он изобразить сожаление, тогда как совсем иные чувства раздирали все клеточки его тела. — Я… искал листок бумаги. Хотел оставить тебе записку.
Лжец!
— Записку?
— Я забыл тебе сказать, что сегодня не ужинаю дома. Я приглашен в Малберри-Корт.
