Любовь как сладкий полусон - Олег Владимирович Фурашов
Теперь, пожалуй, исход свалки был предрешён, если бы в неё внезапно не вмешались два матёрых бородатых мужика-старовера, по осени приехавших в село откуда-то с севера. Они-то и разняли дерущихся.
Юрий поднялся и, пошатываясь, зомбированным монстром
двинулся на обидчика-бродягу, у которого один из бородачей вырвал пустую бутылку. Ан на пути паренька встал второй старовер, крепко обхвативший его за плечи и, участливо, но твёрдо сказав: «Иди, мил человек. Иди…». И подтолкнул юношу к выходу.
Женщины, визжавшие во время кутерьмы, притихли. Они отводили от Кондрашова глаза и «любовались» стенами магазина столь пристально, точно на них экспонировались шедевры Третьяковской галереи. «Эх, вы! – зазвеневшим от обиды голосом, выпалил Юрий в их адрес. – Правильно по телеку говорят, что вы – быдло! Как в Древнем Риме: разделяй и властвуй! С вами что захотят, то и сотворят».
Никто не проронил ни звука в ответ…
И лишь когда Кондрашов, впервые в жизни ссутулившись, ступал от магазина прочь, на высокое крыльцо выскочила тётка Властилина. Она, возвышаясь на своеобразном пьедестале, басовито зарокотала ему вдогонку: «Чтобы я тебя тута больше не видела, босота! Ходи теперича на другой конец!» И речь её победно реяла над «заткнувшейся» Замараевкой.
4
Тело болело, а душа саднила. Но так было лишь до родного пристанища. За полкилометра пути поборник справедливости успел прийти в обычное – более или менее оптимистическое – расположение духа. Он не привык зацикливаться на неудачах. Их он исцелял благими (как ему представлялось) делами. Тем более что на сей раз «в духовном выздоровлении» ему помог не кто-нибудь, а Михаил Юрьевич Лермонтов.
Дома весьма кстати никого не оказалось. Младший брат Венька, о чём свидетельствовал «тарарам» на кухонном столе, успел после уроков пообедать и умчаться на улицу. Мама Юрия, работавшая заведующей детским садом, уехала по делам в Среднегорск и должна была вернуться к полуночи. А потому Кондрашов, встав перед трюмо, приступил к ревизии собственного дражайшего тела. Параллельно он на пару с великим поэтом декламировал: «Тогда считать мы стали раны, товарищей считать!». Так было веселее.
Справа, под глазом, у него набух капитальный синячище. На
нижней челюсти слева оказалась сколотой часть коренного зуба. Но имелись и хорошие вести: то, что выбитый в ходе драки осколок «бивня» у него наружу не вылетал, Юрий помнил отчётливо. «Значит, скушал, – насмешливо прокомментировал он «недостачу». – Стало быть, дефицитом кальция ты, парень, страдать не будешь. Сейчас главное – не помереть от запора». Остальные мелочи в виде ссадин и царапин инвентаризационному учёту не подлежали.
Завершив «внеплановый анатомический аудит», новоявленный мститель приступил к подготовке тайной миссии. Он сбегал в сарай и извлёк из тайника старую двустволку, доставшуюся в наследство от деда. Отец ею не пользовался, а дед, за пару лет до ухода в мир иной, в порядке развлечения «шмалял» с внуком по воронам.
Кондрашов деловито почистил ружьё, шомполом смазал ствол и отобрал патроны, снаряжённые жаканом. Самое необходимое юноша припрятал в холодной кладовой, откуда его было проще взять, идя «на акцию возмездия».
Затем пострадавший за правду «откопал» в письменном столе денежную заначку, изначально предназначавшуюся для выписки наложенным платежом книг о светилах мирового футбола. Из этой серии у него уже были отличные иллюстрированные бестселлеры о Пеле, Гарринче, Яшине, Марадоне, Беккенбауэре, Круиффе, Пушкаше и Ди Стефано. На очереди был Роналдо-Зубастик. Однако из-за внезапных непредвиденных расходов бразильцу теперь приходилось потомиться в ожидании рандеву с подрастающей замараевской футбольной звездой.
Совмещая приятное с полезным, Юрий совершил пробежку в Ильск, где закупил фруктов. Этим он не ограничился, сделав ещё одно (весьма и весьма экзотичное для него) приобретение, после чего отправился в обратный путь.
В Замараевке Кондрашов направил стопы свои прямиком к хижине дяди Толи. Там он без труда был опознан Шутовой, несмотря на его изрядно перекошенную «по диагонали» физиономию. Марину, уже наслышанную про «Ватерлоо при сельпоо», его «лепота» не слишком впечатлила, ибо на попытку проникнуть дальше сеней, студентка ожесточённо замахала руками: «Тс-с-с…Стелла спи-ит». Зато витамины в виде южных даров природы бдительная практикантка благосклонно приняла.
5
Частично загладив провинность за допущенную недостаточную заботу о любимой девушке, Юрий отбыл восвояси. Дома он отменно поужинал на пару с Венькой. А любопытство братишки о побоях удовлетворил бравой фразой Георгия Буркова из фильма «Старики-разбойники»: «Ерунда, бандитская пуля!»
Голь на выдумки хитра. Подлость «некоторых негуманоидов» заставила Юрия быть хитромудрым на обе ягодицы, как выражаются замараевцы. Обеспечивая себе алиби, он «под завязку» напоил Веньку мятным отваром с мёдом. Пичкая зельем младшего, старший без зазрения совести твердил, что это экстракт волшебного китайского корня «сунь-вынь», от которого «сила и рост великие».
Худенького восьмилетнего Веньку сон сморил в одночасье, и тот, стремглав свалившись в кровать, вдруг захрапел, подобно половозрелому великану-людоеду из сказки, что караулил сказочного Мальчика-с-пальчик.
«Час пробил!» – прошептал заговорщик-одиночка, нервно натягивая верхнюю одежду. Волнение вновь накрыло его.
Простодушного Веньку едва настигло первое сновидение, а Юрий уже подобрался тёмным переулком к коттеджу Самохиных. Под отцовской меховой курткой ему холодили тело ствол и приклад двустволки, которую для пущей маскировки он нёс в разъёмном виде. Протиснувшись к кирпичной тумбе ворот, он выглянул из-за неё на ярко освещённое пространство перед крыльцом, где была установлена будка самохинского волкодава, и…И не увидел отвратительной псины в конуре.
Разведчик обескураженно осмотрел двор, провоцирующе пнул по забору, бросил пару снежков в будку…Увы, четвероногий цербер так и не выскочил с рычанием на нахального типа. «Видимо, Казимир куда-то его пригасил до лучших времён, – догадался несостоявшийся «киллер от высоких убеждений». – Ладно, ещё не вечер».
Итак, чёрный кобель словно сквозь землю провалился. Зато на фоне импортного окна второго этажа коттеджа чётко вырисовывался «капиталоёмкий» силуэт «безразмерной» тётки Властилины. Она, сидя за обеденным столом, что-то смачно уминала, безостановочно двигая челюстями-жерновами. Кондрашов погрозил ей указательным пальцем и шёпотом предупредил: «Ещё не вечер…»
6
По прибытии со спецоперации домой, замараевский «коммандос» едва успел спрятать ружьё в тайник, раздеться и юркнуть в постель, как крылечко морозно заскрипело под усталыми размеренными шагами. «Мама приехала», – догадался юноша, продолжая играть избранную роль и потому глубже прячась под одеяло. По заведённой деревенской привычке, если ожидали кого-то из домашних, у Кондрашовых входная дверь на засов не запиралась.
Лидия Николаевна тихо вошла внутрь, бесшумно разделась, разложила покупки, умылась, и села на кухне пить чай.
