Энни Уэст - Она не такая, как все
— Ты ничего мне не должен. Это был просто кошмарный сон.
— Мне не следовало ложиться спать вместе с тобой. Что, если бы я сделал тебе больно?
— Тебе часто снятся эти сны? — спросила она, проигнорировав его слова.
Его молчание было красноречивее всяких слов.
— Ты испугался, что мог ударить меня во сне?
— Это слишком опасно. Я мог сделать тебе больно.
— Я уже сказала тебе, Аларик, я…
— Ты так говоришь, потому что не знаешь, что все, к чему я прикасаюсь, обречено на погибель. — В его голосе слышалось отчаяние.
— Расскажи мне.
— Думаешь, мне станет легче, если я тебе расскажу? — произнес он с сарказмом.
— Держать все в себе не выход. — Это она поняла на собственном опыте. — Ни одна проблема не решится до тех пор, пока ты не встретишься с ней лицом к лицу. Скажи, что тебя так мучает, Аларик?
В комнате на пару минут воцарилась тишина.
— В этих кошмарах ко мне приходят люди, которых я подвел, — наконец произнес он голосом, полным самоосуждения.
— Мне даже представить себя сложно, что ты можешь кого-то подвести.
Он горько усмехнулся:
— Придется тебя разочаровать. Я был неуправляемым ребенком, настоящей головной болью для своего отца. Он часто говорил мне, что ему повезло, что я младший сын. Что у меня нет качеств, необходимых для управления страной.
Тамсин прикусила язык, чтобы не сказать ему, что его отец был настоящим чудовищем, не способным любить.
— Он бы, наверное, очень удивился, узнав, что Рувингия сейчас процветает, — сказала она вместо этого.
Аларик на это ничего не ответил.
— Расскажи мне о своих кошмарах, — попросила она.
Его грудь под ее головой поднялась, как волна, накатывающаяся на берег.
— Я вижу, как все они умирают, — наконец прошептал он, — и не могу их спасти.
От его слов Тамсин бросило в дрожь.
— Расскажи мне о них.
— Чтобы ты вынесла мне оправдательный приговор? — цинично усмехнулся он, но затем все ей объяснил.
Несколько лет назад он, будучи офицером, решил применить свои навыки достойным образом и отправился в качестве миротворца в горячую точку. Стоило ему только это сделать, как все его подразделение последовало за ним.
Они расположились рядом с уединенной деревушкой, защищая обширную территорию от мятежников. Короткие напряженные периоды военных действий сменялись долгими периодами затишья, давая им возможность пообщаться с местными жителями. Вокруг них постоянно вертелся один паренек. Росший без отца, он был очарован иностранцами в военной форме, особенно Алариком.
Судя по его тону, принц тоже привязался к мальчику.
Получив сведения о беспорядках в отдаленной зоне, Аларик немедленно отправил туда своих солдат.
— Это была дезинформация, но мои люди узнали об этом, когда было уже слишком поздно.
Вернувшись на базу, они узнали, что на деревню было совершено нападение. Ранения разной степени тяжести получили как солдаты, так и местные жители. Много людей погибло, включая того мальчика.
— Он умер у меня на руках. — Голос Аларика дрожал. — Я не смог его спасти. — Он судорожно вздохнул. — Я многих не смог спасти.
— Ты ничего не мог поделать.
— Нет? — Он встретился с ней взглядом. — Я был командиром подразделения. Если бы я не отреагировал на непроверенное сообщение и не отправил бы часть своих людей в зону предполагаемого конфликта, деревню удалось бы спасти.
Тамсин прижала ладонь к его щеке:
— Ты не можешь знать, что бы произошло в этом случае. Возможно, было бы еще хуже. Ты сделал как лучше.
— Ты не понимаешь. Я должен был защитить местных жителей, но подвел их. Также я подвел своих людей. Они там оказались только из-за меня. Одни погибли, у других на всю жизнь остались шрамы. — Остановившись, он тяжело сглотнул. — Только я вернулся домой без единой царапины.
В его голосе было столько отвращения к себе, что ее сердце болезненно сжалось. Она вспомнила слова Питера об ответственности Аларика. Теперь ей стало ясно, что тот имел в виду.
— Было бы гораздо лучше, если бы я тоже погиб.
— Не смей так говорить! — возмутилась Тамсин, ударив его кулаком в грудь.
На мгновение Аларик позволить себе насладиться ее наивной верой в него. Он не помнил, чтобы до сих пор кто-то так его поддерживал.
Когда он расскажет ей все, пелена спадет с ее глаз и она перестанет его защищать. Часть его хотела утаить от нее оставшуюся правду, но он не заслуживает ее милосердия.
— Я вернулся в Рувингию и, чтобы подавить мучительные воспоминания, начал развлекаться на полную катушку. Быстрые машины, вечеринки, женщины. Много женщин. — Он занимался сексом до изнеможения, после чего сразу проваливался в сон. — Мой старший брат Феликс радушно меня встретил. Он был полон планов, говорил, что собирается жениться, но меня все это не интересовало. Я был слишком поглощен собственными проблемами, чтобы его слушать.
Ему было тяжело видеть Феликса, такого благоразумного, способного и успешного. Старший брат был воплощением того, к чему Аларик стремился, но чего не смог достичь.
Феликс не допустил бы гибели людей, за которых нес ответственность. Он бы придумал, как их спасти.
— Аларик?
— Потом была девушка, — сказал он, желая как можно скорее закончить этот разговор. — Красивая девушка. Я впервые заметил ее на официальном мероприятии, когда Феликс не сводил с нее глаз. — Он сделал глубокий вдох. — Два дня спустя она оказалась в моей постели. — Она была всего лишь одной из тех женщин, которых он использовал для того, чтобы расслабиться.
Тамсин напряглась. Аларик знал, что, когда он закончит, она перестанет смотреть в его сторону. Мысль об этом причинила ему боль, но он проигнорировал ее и продолжил:
— Я не любил ее. Даже не притворялся, что люблю. Что касается ее… Думаю, ее привлекала моя скандальная репутация. Должно быть, ей хотелось прославиться. — Он поморщился. — Нас обоих устраивали наши отношения. До тех пор, пока Феликс о них не узнал и не выяснилось, что она та самая женщина, на которой он хотел жениться.
— Ты этого не знал?
— Я знал, что он собирается жениться, но Феликс никогда не упоминал имени своей возлюбленной. По правде говоря, меня это не интересовало. — Собравшись с духом, Аларик добавил: — Но я знал, что его влекло к Диане. Многих мужчин к ней влекло.
Затем он в очередной раз спросил себя, не связался ли он с Дианой только для того, чтобы хоть в чем-то превзойти Феликса?
Как он мог быть таким подлым и мелочным? О чем говорил этот поступок?
Он никогда раньше не думал, что завидует Феликсу, но сейчас начал сомневаться в своих мотивах.
