Красные Орлы - Лариса Шубникова
Мишка собирался провести неделю до майских с Мариной с загородном отеле. Они вдвоем часто выезжали на отдых: Турция, Испания, Греция. В этот раз не получилось поехать к морю, Марину не отпустили надолго, потому и решили они дней на пять в спа отель под Москвой. Разумеется, об этом он Машке рассказывать не стал, вот и вся цензура.
– Машка, я уеду дней на пять. Ты тут посматривай. По фабрике – Бекасов, по коммерции – Зазулин. В бухгалтерии я все, что смог подписал и печатей налепил. На тебе ферма, линия. Если посоветоваться, то к Илье или к Пронину-старшему. Село не спали. Не подерись ни с кем тут. Приеду, проверю. Ты определилась, кого тебе в помощники?
– Мазур и оба близнеца.
– Серьезно? Гора и Жора? – про Мазура Миша не хотел говорить…
Аж прям передернуло его, но сдержался и психовать не стал.
– Да. Я обозначила ранее, что нужны трое. А теперь думаю, четверо надо. Гусанов Игорь.
– Он отстранен до поры до времени, – Мишка принял серьезный вид.
– Мужик стоящий.
– Уверена?
– На все сто!
Волохов и сам знал, что Игорёк не дерьмо, но… А и ладно! Если что, разберется по ходу пьесы.
– Ладно, Маш. Бери.
– Ой, спасибо, – ехидно так, издевательски, – Четыре холопа подарил, прямо щедрый, как земли Кубани!
Мишке очень нравилось, как Машка говорит. Он и подзудил ее ответным едким замечанием. Она отозвалась и пошла полубеседа, полуругань. В итоге перешли к другим темам и трещали до поздней ночи.
Волохов несколько раз ловил себя на том, что смотрит на Кан и улыбается. И как он раньше не замечал, что она так симпатично нос морщит? Что улыбка у нее такая яркая, заразительная. Лицо интересное, не только красивое. Мишка никак не мог определить, что ему больше нравится красота или интересность, решил, что в совокупности. Еще он все время хотел дернуть ее за косу. Та черной, толстой, замысловатой змеей вилась по груди, четко обрисованной футболкой. Грудь высокая, тугая… И локти у Машки такие… И сама она вся, ладная. А глаза так вообще, смертоубийство.
– Миш! Миша, ты уснул что-ли? Умеешь с открытыми глазами, да? Очнись и домой иди. А то будет, как в сказке: «Хозяйка, дай попить, а то так есть хочется, что переночевать негде».
– Я бы и поспал тут. Но, Маш, завтра тебе от сельских баб отбрёхиваться. Я то, вроде как, герой получусь, а ты дамочка лёгкого поведения.
– Не то, чтобы я настаивала на твоей ночевке, но поверь, барин, я смогу отбрехаться так, что ни у кого сомнений не останется, есть у тебя проблемы с нижней частью твоей драгоценной анатомии.
Подумали, подумали и посмеялись весело. Мишка пошел к выходу, а по дороге понял, что уходить совсем не хочет. И уезжать тоже…
– Маш, ты давай, аккуратнее здесь.
– Это с чего такая забота, барин? Боишься, если со мной беда произойдет, харчеваться не у кого будет?
– Именно так, Заноза, – прежде, чем нырнуть в дождливую ночь, Мишка все же дернул Махлю за косу.
Пока бежал к дому под дождем, все ладонь сжимал. Будто остались в ней теплые, мягкие, черные локоны.
Глава 9
– Мишенька, вставай, – шептала в ухо Марина, прижимаясь теплым обнаженным телом к его плечу. – Все проспишь.
– Еще минутку, Марин…– и снова провалился в сон, который очень хотелось досмотреть.
Заноза Кан во сне снова гладила ладошкой его грудь и шептала что-то очень нежное, а потом и вовсе поцеловала. Мишка обнял ее крепко, ответил на поцелуй горячо и проснулся.
– Ну, ты и спишь! – Марина смеялась.
Она поднялась уже, «причипурилась» и готова была ко всему, что предлагал роскошный спа отель. Бассейны, сауны, соляные гроты, ресторан, бары, танцы. Правда, все это Марине предстояло в последний раз. С Мишкой.
Фельдшер Нефёдова девушкой была привлекательной, неглупой, были у нее и ухажёры и романы, а вот с Мишкой закрутилось надолго и ничем хорошим кончиться не могло. Хорошее – это брак. Маринка знала, что он не женится, но надеялась, ждала. А годы идут. Звоночки в голове звенят: «Бросай, ищи мужа, семью лепи, детей рожай». Звоночки Маринка игнорировала поначалу, потому, как была влюблена в Волохова и радовалась, что выбрал ее этот шикарный мужик. А теперь в ее жизни замаячил реальный кандидат, который готов был и на семью, и на дом, и на детей. Зам главы районной Управы, и это весьма неплохой вариант. Да, в летах, но так оно и лучше. Когда жена моложе, муж меньше на сторону смотрит.
Ехала она с Волоховым в роскошное место, и опять надеялась на что-то… Любовь горячая прошла, но осталась привычка, радость секса (недурного, честно) и щедрость Волохова. Мишка красивый смелый, но совсем не муж. И вот в этот последний раз Маринка заметила в нем отстраненность. Такого не было никогда! В отпуске Мишка был весь ее. И ухаживал, и внимателен был, а теперь… Может, чувствовал, что она его бросить собралась? Сегодняшний день был последним в их кратком побеге из деревни, поэтому и готовилась Маринка к разговору. Но где-то глубоко внутри, надеялась, что услышав ее слова о разрыве, начнет удерживать и остановит ее, а потом и предложение сделает.
На завтрак сходили, побродили по парку, потом искупались в большом бассейне. После обеда легли в постель, и Маринка совсем погрустнела. Мишка то ли думал о чем, то ли совсем она ему безразлична стала. Обиделась и начала разговор раньше, чем задумывала. Хотела вечерком, под ужин со свечами и прочим, романтичным.
– Миш, – Маринка устроила голову на его груди. – Я хотела сказать тебе… Ты только не сердись. Мы давно уж с тобой обсудили наши отношения, и я согласилась со всем. Тогда еще ты сказал, что отпустишь меня, смиришься, если я найду достойного человека.
И замолчала, проверяя реакцию. Ничего не произошло, кроме того, что Мишка поднялся с постели, накинул одежду.
– Я понял, Марин. Не продолжай. Кто хоть он?
Маринка не сдержала слез легких, поняв, что это конец:
– Зам главы, Федоров.
Мишка кивнул и оба замолчали. Вымораживало обоих. Марину, потому, что рухнули все ее робкие надежды. А Мишку, потому, что вспомнил он отца и мать.
Отец женился по любви. Только не по своей, а по любви матери. Горячей до такой степени, что хватало этого ее чувства на них обоих. Волохов-старший кобелировал напропалую, но всегда возвращался домой к вечеру. Никогда не оставлял жену и сына. А мать любила. Мишка малой совсем был, а уже чувствовал, что отец не только «мамин», но еще и «всехний». Стал старше и понял кое-что. Отцу нужна была мать, как воздух. Купался он в ее любви, плавал там очумевшим дельфином. Принимал ее чувства и горд был тем, что его так сильно любят. И
