Собственность Волка - Александра Стрельцова
— Я думал, что Шамиль передумал выдавать Злату за своего племянника, — отвечает гад.
Сжимаю пальцами переносицу, такой х. ри я не ожидал.
— Кто его племянник? Как его зовут? — задаю следующий вопрос.
Зураб. Единственный брат Шамиля. Погиб мужчина год назад, кто причастен к его смерти нам не известно. Так же не известно, что у него есть сын.
— Я его не видел, знаю только имя. Руслан, — отвечает Заречный.
Придётся изучить семейное древо Шамиля, и выяснить, кто такой Руслан.
— Слушай сюда! Ты сейчас исчезнешь из поля моего зрения, забываешь про Злату, и что она у меня! Вопрос с Шамилем будешь решать сам! Злату я вам не отдам, она моя! Ещё раз попадёшься мне на пути, пущу пулю в лоб. Уяснил? — навис над мужчиной, — и ещё, всё своё имущество в течении недели переписываешь на Злату, завтра к тебе приедут мои юристы, помогут с документами, — вовремя вспомнил про месть мачехе, за её слова Злате.
— Но..
— Я могу сейчас выполнить обещание! — достаю из потайного кармана в сидении пистолет, демонстрирую его Заречному.
— Я… я п-пон-нял, — заикается, и тянет руку, чтобы открыть дверь.
Мужчина вываливается на улицу, как только дверь открывается.
— Беги, беги сука! В следующий раз я тебя пристрелю, и рука моя не дрогнет, ты больше не отец Злате, — говорю громко, чтобы Заречный слышал каждое моё слово.
Глава 15
Злата
Потягиваюсь всем телом, и с губ срывается громкое шипение от острой боли в ноге. Зажмуриваю ещё закрытые глаза, прикусываю нижнюю губу, проглатываю вскрик. Уверена. Если бы мои глаза были открыты, то в них бы потемнело от болевых ощущений. Жду несколько минут, потихоньку приподнимаюсь на локти, приоткрываю глаза.
В комнате светло, шторы распахнуты, лучи солнца играют на противоположной от окна стене. Убираю с лица растрёпанные пряди волос, принимаю положение сидя, скидываю с себя тонкое одеяло. Взгляд упирается в перебинтованную ногу, в двух местах белоснежная марля бинта имеет алый цвет. Присматриваюсь повнимательнее, два кружка увеличивают свой радиус, грозясь полностью окрасить весь бинт.
— Ну, и как побег Злата? Удался? — бурчу себе под нос, — вот они последствия! Получите, распишитесь! — ругаюсь сама на себя.
Просовываю руку под колено раненой ноги, приподнимаю её и свешеваю с постели, вторую спускаю без помощи рук, её напрягать можно.
— Смехота! Попасть в зубы собаке, убегая от Волка! От монст…
Запинаюсь, не договариваю окончания слова. В памяти всплывает прошедшая ночь. Рука сама тянется к голове, пальцы касаются виска, которого ночью осыпали многократные поцелуи Акелы. Разве может человек быть таким сильным, безжалостным и одновременно таким ласковым и заботливым?
Судорожный выдох и глубокий вдох. Лёгкие наполняются запахом парфюма мужчины. Замираю на секунду, откуда он здесь, если в комнате я одна?
Наклоняю голову вниз, аромат становится сильнее. Пальцами прихватывая ткань пижамы на груди, притягиваю её к носу. Запах мужской туалетной воды, чётко бьёт в нос. Моя одежда пропахла его парфюмом, доходит до меня, когда он держал меня на руках, и вжимал моё тело в своё. Неожиданно для самой себя, прикрываю глаза и делаю жадный вдох, не дышу, наслаждаюсь. Мне нравится этот запах. А ещё мне понравились его крепкие объятия, особенно, как его руки трепетно поглаживали меня по плечам, и спине опускаясь к пояснице. Вспоминаю каждое прикосновение, успокаивающий шёпот его голоса, с губ срывается тихий стон.
Секунда. Широко распахиваю глаза, воровато осматриваю комнату. Сердце в груди грохочет, щёки и шею опаляет жар, по спине и рукам проносятся мурашки. Это, что сейчас было? Взрывается в голове. Облизала внезапно пересохшие губы, внутри всё горит.
Опускаю взгляд на ногу, то, что я вижу, окончательно приводит меня в себя. Пятна крови на бинте стали намного больше. Опираюсь руками о постель, слегка отталкиваясь от неё, поднимаюсь с кровати, делая упор на здоровую ногу. Тихий скулёж при первом шаге вырывается из горла. Не думала я, что будет настолько больно!
Мелким шагом дохожу до стены, опираясь об неё рукой, двигаюсь к двери. Путь занимает около минуты времени. На больную ногу практически не наступаю, только пальчиками касаюсь пола. Выхожу в коридор, он длинный, до лестнице на первый этаж далеко, понимаю, что путь будет долгим и болезненным. Даже не наступая на ногу, укус отдаёт болью.
Смотрю на комнату. Если вернусь обратно, то истеку кровью, она уже смочила весь бинт, и даже появилась тонкая струйка, что медленно стекает к пальцам ноги. Нет, мне нужен врач. Может позвать Акелу? Уже набираю воздух в лёгкие, чтобы громче позвать мужчину, да вот только запинаюсь. Становится неудобно и стыдно. Я не знаю его имени. А кричать «Акела» мой язык, почему-то не поворачивается.
Начинаю злиться от своего же замешательства. Либо зови Акелу, либо иди сама. Мысленно рычу, и снова набираю полные лёгкие воздуха.
— Акела! — с губ всё-таки сходит прозвище хозяина дома, да вот только, звучит совсем тихо.
Ладошкой бью по стене. Уже собираюсь, закричать во всё горло, как в голове появляется образ охранника.
— Шила-а-а! — кричу на весь дом, и замираю.
Вокруг снова тишина, которую разрушают быстрые шаги по лестнице. Если судить по топоту, в мою сторону движется не один человек. И я не ошибаюсь, когда вижу, что с лестницы, в коридор второго этажа, вваливаются две фигуры.
Оба мужчины быстро движутся ко мне. Первым идёт Акела, за ним Шила. Хозяин дома напряжён, его тёмный взгляд не сходит с моего лица. Он словно хищник мягкой поступью приближается всё ближе, заставляя меня жаться внутри.
— Что случилось Злата? — задаёт вопрос Акела.
В голосе мужчины нет мягкости, как это было ночью, он холодный, грубый. От такого тона по спине проходит мороз, а в горле что-то перехватывает, мешает ответить.
— Злата, я задал вопрос, — становится вплотную ко мне, берёт меня за плечи своими руками, заглядывает в глаза.
— Я… У мня… — мямлю, и не могу нормально сказать.
