Кэтти Уильямс - Еще раз о любви
Когда Рикардо вошел в комнату, у Шарлот перехватило дыхание. Одну руку он держал в кармане элегантных брюк. Рубашка тщательно заправлена, на шее — галстук. Обычно, когда Рикардо возвращался домой, галстук он снимал, а две верхние пуговицы рубашки расстегивал.
Шарлот отогнала эти мысли прочь.
— Как ты мог? — бросила она, как только Рикардо сел напротив неё. Она поднялась и, подойдя к столу, взяла из стопки газет одну и, открыв ее на середине, бросила ему на колени.
Он увидел название статьи, написанное огромными буквами: «Любимый ребенок миллионера в эпицентре войны!»
Рикардо без интереса глянул на статью.
— Не нужно читать колонки сплетен, Чарли. Я никогда этого не делаю.
— Довольно глупо с твоей стороны, Рикардо! — Шарлот встала прямо перед ним, уперев руки в бока. — У меня нет собственной башни из слоновой кости, где я могла бы укрыться! Мне нужно ходить на работу и возить Джину в школу, а повсюду эти журналисты! Они превратили нашу жизнь в ад, Рикардо! — Она немного успокоилась, поняв: он ее слушает. — Они задают вопросы. Я не отвечаю, но все равно живу в постоянном страхе, ведь в газетах я могу прочитать о себе все что угодно!
— А как Джина все это воспринимает?
— Ужасно.
— Я ничего такого не заметил, когда говорил с ней по телефону вчера вечером.
— Она умеет скрывать, не хочет волновать тебя. — Шарлот провела рукой по волосам и снова опустилась в кресло. — Зачем было сообщать всем эту чудовищную ерунду о предложении руки и сердца и о моем отказе? Ты мог бы промолчать, и все бы к сегодняшнему дню уже десять раз забылось. Вместо этого ты наболтал кучу всего о семейных ценностях и традициях итальянских семей, выставив меня эгоистичной и бессердечной!
— Я предупреждал тебя о журналистах.
— Знаю! Но зачем ты с ними откровенничал?
— Я решил, это лучший способ от них избавиться. Одна тайна, одна недоговоренность, и все кинутся копать дальше, решив, будто тут есть что-то представляющее интерес. Этим людям нужны сенсации, а не проповедь скучного миллионера о традициях.
— Я бы не назвала твои откровения скучной проповедью. Вообще-то я считаю, такую проповедь можно переиначивать как угодно. — Внезапно у Шарлот заныло в животе.
— Ты завтракала?
— Как я могу сейчас есть? — Ее глаза гневно сверкнули. — Меня начинает тошнить от одной мысли об этих мерзких газетных сплетнях!
— Я попрошу принести тебе что-нибудь. Яичница и тост подойдут?
Шарлот с удовольствием съела бы такой божественный завтрак. Тем не менее она сказала:
— Я не голодна. Я совсем потеряла аппетит, когда начался весь этот кошмар.
— Ммм… Да. Поверь, я понимаю. — Рикардо взглянул на нее. Для уставшей, издергавшейся женщины она выглядела чертовски сексуально. — Я тоже был немного ошарашен, впервые увидев свою фотографию в итальянских газетах.
— Я больше чем немного ошарашена, Рикардо!
— Я бы убрал от тебя журналистов, если бы мог, но… — Он встал и по телефону попросил секретаршу сварить кофе.
Рикардо вышел, а уже через минуту вернулся с парой чашек кофе и тарелкой печенья на подносе. Шарлот пыталась игнорировать еду, но потом поддалась чувству голода. По правде говоря, утром она не ела. Журналисты под окнами нервировали ее. Кроме того на костюме Джины было слишком много пуговиц. Шарлот все еще застегивала их, пока дочь ела свою кашу.
— Ну и что? Ты можешь сказать им, чтобы… чтобы они убрались!
— Они меня не послушают. Слишком интересная и выгодная тема, — объяснил Рикардо. Он сидел в кресле, вытянув ноги и попивая кофе из чашки китайского фарфора, которая казалась совсем крошечной в его больших руках. — Жизнь — довольно скучная штука, поэтому люди обычно клюют на яркие сплетни из жизни знаменитостей.
— Но мы с Джиной не знаменитости! Я не желаю это терпеть!
— Поверь, мне тоже не нравится подобное положение вещей. Дело все-таки касается моей репутации.
— Рикардо, у тебя нет никакой репутации! — Шарлот немного помолчала, затем неохотно признала: — Ладно, есть. Успешного бизнесмена и богача, ну и ловеласа, который встречается с глупыми блондиночками, как та, с которой мне посчастливилось познакомиться.
— Если ты пришла сюда оскорблять меня…
— Нет, — поспешно возразила она. — Сколько еще это будет продолжаться? Я устала.
— Понятия не имею. Кто знает, как далеко могут зайти репортеры?
— И как далеко они могут зайти? — переспросила Шарлот.
— Послушай. — Рикардо подался вперед, поставив локти на колени и сведя пальцы. — Всегда неприятно, когда пресса копается в чьей-то личной жизни. По этой причине репортеров и называют грязекопателями. На меня их сплетни не действуют, но я беспокоюсь за Джину. Она расстроена.
— Да. Ну…
— Знаю, тебе не понравится подобная альтернатива… — Он понизил голос. — Но я могу защитить ее, если она будет со мной.
— Нет!
— Выслушай меня, Чарли! — резко произнес Рикардо, и Шарлот мгновенно замерла, словно потеряв дар речи. — Журналисты, которые преследуют тебя, не посмеют проделывать то же самое со мной. У меня есть люди, которые отслеживают все звонки и выполняют их переадресацию, если это необходимо. Если кто-то из тех, кого я знаю, хочет поговорить со мной, они звонят на мобильный. У меня есть опытные телохранители, их невозможно заметить.
— У тебя есть телохранители? В каком мире ты — живешь?
— В мире, где богатство — цель вполне достижимая. Ты забываешь, я итальянец. В моей стране довольно часто похищают детей. Если Джина переедет ко мне, я сделаю все возможное, чтобы хотя бы часть всех тех неудобств, которые есть сейчас, были устранены.
— Ни за что! — Шарлот все еще не могла оправиться от удивления. Ее шокировала фраза о телохранителях.
Где они скрывались, когда он жил со мной? За кустами в саду? Под ковриком у входной двери? Подобный факт явно говорит в пользу Рикардо. Его посчитают лучшим опекуном, хотя обычно суд по делам опеки занимает сторону матери. Господи, неужели он может отнять у меня дочь?!
— Почему «ни за что»? Мы же оба хотим для Джины лучшего, правда?
— Да. Ну, пока она вполне нормально справляется.
— Я думал, ты говоришь обратное.
— Я просто беспокоюсь за нее.
— И ты пришла обвинить во всем меня.
— Нет же! — Шарлот покраснела.
— Ты увидела пару журналистов и подняла шум. Послушай, у этой проблемы есть еще одно решение, которое, возможно, понравится тебе гораздо больше. У тебя есть работа, как и у меня, а Джине нужно ходить в школу. Мы просто продолжим жить, как жили, выполнять свои обязанности, как и раньше. Кто знает, сколько еще в таком случае мы будем оставаться персонажами светской хроники.