Линн Грэхем - Арифметика любви
— Реr аmоr di Dio[11]… ты — ведьма… — произнес Сантино с пугающей интонацией в голосе. Сверкающие черные глаза смотрели на нее с нескрываемой враждебностью. С ликующим криком одним стремительным, мощным толчком он вошел в самую глубь ее податливого тела.
Фрэнки закричала, окончательно потеряв власть над собой. Его необузданная страсть принесла ей полное удовлетворение. Взрывные и ослепляющие волны оргазма проникли в каждую клетку ее существа и ввергли в забытье.
Внезапный холод остудил ее влажную кожу. Очень медленно открыв глаза, Фрэнки увидела Сантино, который стоял у постели. Она была ошеломлена первобытной силой его страсти, Сантино в неловком молчании смотрел на Фрэнки, словно не вполне понимая, как она здесь оказалась. В его взгляде читалась убийственная смесь сожаления и сочувствия. Нетерпеливым движением он схватил шелковое покрывало и накрыл ее дрожащее тело.
— Я приготовлю для тебя ванну. — Фрэнки с трудом нашла в себе силы говорить:
— Утопись ты в этой ванне! — Перевернувшись на бок, Фрэнки натянула покрывало на голову. Гнетущее чувство потери заставляло ее стыдиться себя. С чего она решила, что физическое желание ее тела может быть поводом для радости?
— Никогда раньше я не бросался на женщину как голодный зверь… — отрывисто признался Сантино.
И он не рад силе своей плотоядной сексуальной страсти к ней, ошеломленно подумала она.
— Я знаю, тебе понравилось, но… — Фрэнки снова решительно повернулась к нему.
— Убирайся вон! — закричала она.
Сантино разочарованно посмотрел на нее и красноречиво развел руками.
— Это ничего не изменит… я не буду чувствовать себя лучше.
— Очень хорошо! — выкрикнула Фрэнки, и слезы внезапно полились по ее щекам.
Чувствуя угрызения совести, Сантино опустился рядом с ней и нежно прикоснулся к ее щеке.
— Мне хотелось наказать тебя… Но, взглянув на тебя, я увидел ту девочку, которая некогда любила меня, ты и сейчас еще ребенок. Не имеет значения, что ты сделала, это всего лишь деньги, а я слишком богатый человек, — хмуро признал он. — Но я хотел бы остановить время… и вернуться в тот день в кафе в Ла-Рокка.
— И я, — заикаясь проговорила Фрэнки, потрясенная тем, что одна и та же мысль пришла им в голову.
Сантино красноречиво улыбнулся.
— Но если быть честным, не уверен, что это помогло бы. Больше всего меня злила твоя ложь. У меня ужасный характер. Я совсем не склонен прощать… но тот гнев прошел. Итак, я разочарован в тебе, глубоко разочарован… — Он пожал плечами, готовый смириться.
— А что, если я ничего не знала об этих деньгах? — импульсивно пробормотала Фрэнки. Задетая его словами, она едва не призналась ему. Нестерпимо больно было сознавать, что он по-прежнему считает ее лгуньей, мошенницей и воровкой. — Допустим… я просто пыталась защитить маму?
При этих словах лицо Сантино потемнело, словно грозовая туча.
— Не будь ребенком, Франческа. Ты ничего не изменишь, спрятавшись за очередную ложь, — хмуро предупредил он, неверно истолковав ее вопрос.
— Я знаю, но…
— Послушай меня, — отрезал Сантино. — Если бы не твое участие в этой афере, я давно бы отдал твою драгоценную мамочку под суд и лишил опеки над тобой! Поверь, она зашла слишком далеко, чтобы избежать наказания. Но я не могу отправить ее в тюрьму, не посадив и тебя.
Осознав, что лишь ее ложь оградит ее мать от вполне возможного тюремного заключения, Фрэнки испуганно опустила глаза и сжала дрожащие губы, радуясь, что не сказала лишнего и не дала повода для подозрения. Совершенно очевидно, что Сантино, узнай он о ее неучастии в преступлении, без колебаний пошел бы дальше и наказал Делу.
— Мудрое решение, — оценил Сантино ее молчание. — Ты должна ответить за то, что совершила… но это не значит, что ты не можешь поступать, как тебе вздумается.
Потерев опухшие глаза, Фрэнки тяжело вздохнула.
— Думаю, нет…
— Ты по-прежнему моя жена, и я отвечаю за твое благосостояние, — продолжил Сантино более мягко. — Мне не хотелось бы видеть тебя рыдающей на моей постели. Впредь мне придется контролировать свои желания.
— Да… Я имею в виду… — Фрэнки съежилась и отвела взгляд, боясь открыть слишком многое. Да, ей было обидно, что он столь стремительно покинул ее.
— Понимаю, что ты немного обижена, — с грустью пробормотал Сантино. — Секс должен быть одинаково приятен обоим партнерам. Мне следовало подумать и о твоих чувствах.
— Прекрати говорить мне подобные вещи! — воскликнула Фрэнки с нарастающим раздражением. — Я тоже знала, что делала.
— Я приготовлю для тебя ванну и распоряжусь принести ужин. Ты, должно быть, проголодалась…
Фрэнки выбралась из постели, завязала легкое голубое покрывало узлом на груди и поспешила в ванную. Она следила, как Сантино открывает позолоченные краны, пуская воду. Каждое движение Сантино восхищало ее. Она могла признаться в этом без стыда, потому что знала, что по-прежнему по уши влюблена в него.
В глубине души она чувствовала гордость за его одержимость в страсти. Хочет он того или нет, Сантино действительно нуждается в ней.
Она знала и другого Сантино, нежного и заботливого. Вот и сейчас он готовит ванну для нее. Он даже признал, что был недостаточно внимателен к ней. Многие ли мужчины способны на такое?
Она действительно в свои шестнадцать лет выбрала самого лучшего мужчину. К сожалению, он не питает к ней таких же глубоких чувств. Она должна завоевать его сердце за предстоящие три недели. Боже, помоги мне, лихорадочно молилась она.
Сантино выпрямился и увидел, что она пристально смотрит на него. Легкий румянец появился на его щеках.
— Не смотри на меня так, — выдохнул он.
— Как? — Фрэнки едва сдерживалась, чтобы не броситься ему на шею.
— Если нам хорошо в постели, это не значит, что мы любим друг друга, рiccola mia… — сказал Сантино.
Фрэнки побледнела, услышав такие слова. — Я знаю, — попыталась засмеяться она, но смех застрял у нее в горле, сменившись звуками, похожими на стон.
— Сейчас ты не понимаешь своих чувств, — самоуверенно заявил Сантино. — Когда-то ты влюбилась в меня… а теперь я — твой первый любовник…
— Тебя невозможно остановить! — беспомощно проговорила Фрэнки.
— Если бы я знал, что ты девственница, Франческа… я никогда бы не прикоснулся к тебе, — с убийственной откровенностью заметил Сантино. — Ложась с тобой в постель, я не предполагал, что все так осложнится.
Неловким движением Фрэнки скрестила на груди руки.
— Осложнится?.. — Даже ей самой голос показался ненатурально бодрым.
— Возможно, я неудачно выразился, — заметил Сантино. — Но ты действительно убеждала меня, что имела других любовников… Франческа, это совсем не тот разговор, который я хотел бы вести сейчас. Думаю, нам обоим нужно немного остыть.
