Конни Брокуэй - Лапка-царапка

Со времени их первого свидания прошло десять дней, Джим вел себя всё более романтично и… Она покраснела, вспоминая, как чудесно, двигаться с ним в одном ритме, чувствуя его внутри, просыпаться от нежного взгляда или наблюдать, как он сопит рядом, обнимая её. Мужской храп не должен вызывать у женщины положительных эмоций, но Эди ничего не могла с собой поделать.

Хотя она с самого начала знала, что они друг другу подходят. Ведь Джим так хорошо пах. Когда она ему об этом сообщила, он рассмеялся и поцеловал её. Он приглашал Эди на обеды и ужины, зачастую брал с собой Хлою. Каждое утро Джим приносил круассан и кофе в рабочий кабинет доктора Хенделмен. Они обсуждали вопросы, ранее её совершенно не занимавшие, разговаривали на темы, которые, по мнению Эди, Джиму должны быть абсолютно безразличны.

— Странно, что ты мной увлёкся, — заметила она несколькими днями ранее. — Разумеется, мы просто не могли не подойти друг другу в сексуальном плане. Ты так приятно пахнешь.

Он и глазом не повёл, а она продолжила:

— Но… я чувствую себя так, будто ты — звезда школьной футбольной команды, а я — капитан сборной по математике.

— Я был обычным нападающим. И капитаном сборной по математике. Съела?

После чего Джим снова её поцеловал, ничуть не стесняясь присутствия Хлои, которая замерла, ошарашено распахнув глаза, но, что удивительно, никак не прокомментировала происходящее.

— Твоё появление на празднике в честь дня рождения Хлои очень даже ожидаемо, и о какой неловкости ты говоришь? — ответил Курран, возвращая Эди в настоящее, и свернул в жилой квартал. — Я предупредил Сьюзи, что ты придёшь. Кроме того, именинница лично тебя пригласила.

Джим посмотрел в зеркало заднего вида на дочь:

— Правильно я говорю?

— Так точно, папа! — бойко заявила та. — Приглашение принято, назад дороги нет!

Джим явно проинструктировал её заранее.

— Да, ты обещала, — подтвердил он.

— В тот момент я находилась под давлением, — пробормотала Эди.

Вообще-то она находилась под Джимом, но присутствие Хлои не позволило ей выразиться прямо. Он отличался невероятной убедительностью, а также обладал рядом других неоценимых талантов, силу воздействия которых Эдит испытала на себе, когда он «уговаривал» её пойти на семейную вечеринку. Тогда это не выглядело таким уж серьёзным делом.

Но сейчас Эди буквально цепенела от страха. В последний раз подобный ужас ей довелось пережить в двенадцать лет в первый учебный день в Принстоне. Тогда она тоже только и думала о том, как сильно отличается от окружающих. На праздник соберётся огромное количество гостей — Джим говорил что-то о пятидесяти приглашенных — связанных между собой общим прошлым, родственными узами, любовью и преданностью.

Эди для них посторонняя. И не просто посторонняя, но к тому же довольно странная. Она не знала, как себя вести в, казалось бы, обыденных ситуациях. Виной всему застенчивость: чем больше Эдит стеснялась, тем более чопорным становилось выражение её лица, постепенно превращаясь в непроницаемую маску. Затем по старой привычке Эди начинала разбрасываться умными словами, отгораживаясь от окружающих с помощью богатого словарного запаса.

Всё происходило не намеренно. Некоторые от стеснительности теряют дар речи, отвечая на вопросы невнятным мычанием, или страдают косноязычием, а из уст Эдит, наоборот, непрерывным потоком струились длиннющие научные термины. Она уже чувствовала их у себя во рту, ещё немного и начнут срываться с языка.

Значит, надо помалкивать.

— Просто улыбайся, Эди. Иногда ты забываешь улыбаться, — напутствовала Хлоя.

Эди удивленно подняла голову и в зеркале заднего вида заметила сочувственный взгляд малышки.

— Хорошо, спасибо.

Улыбаться. Да, отлично. Иногда Эди и правда забывала… Боже, пятилетняя девочка советует ей, как себя вести. И Эдит с благодарностью принимает её наставления.

Досадно быстро они добрались до зелёного района, застроенного домами-ранчо в стиле сороковых. Джим припарковался у тротуара за длинной вереницей автомобилей. Выйдя из машины, обошел её и выпустил Хлою, которая резво выпрыгнула наружу, прихватив с собой куклу-диву. Джим открыл дверь Эди и подал ей руку, вызывающе выгнув тёмную бровь:

— Всего лишь часик или около того.

— Почему для тебя это так важно? — несчастно спросила Эди.

— Потому что я хочу познакомить тебя со своей семьей. Мы встречаемся, думаю, пришла пора вам увидеться.

— Какие старомодные представления об отношениях, — ответила она, стараясь выиграть ещё немного времени.

— Я вообще старомодный парень.

Джим непреклонно стоял на своём. Эди с неохотой приняла протянутую руку и вылезла из машины.

— Ты выглядишь очаровательно, — приободрил он.

— Хлоя выбирала, — сказала Эди и, скользнув пальцами по хлопковой ткани сарафана с рисунком из веточек сирени, почувствовала себя немного увереннее.

Вчера они с Хлоей совершили набег на магазины, потому что у Эди не нашлось одежды, подходящей для вечеринки на природе. Все её шорты годились только для велосипедных прогулок, а в брюках было бы слишком жарко. Джим уже видел её единственные капри, и Эди осознала, что не чужда женскому стремлению принарядиться для своего кавалера. Ей хотелось увидеть в его глазах восхищение. Вот как сейчас. Джим, похоже, действительно оценил то, как на ней смотрится приталенное платьишко с треугольным вырезом на тонких лямочках. Затем он перевёл взгляд на её обувь и улыбнулся.

Эди смущенно нахмурилась:

— Зря я надела кеды, да? Просто все мои туфли либо чёрные, либо тёмно-коричневые.

— Всё прекрасно, пошли.

Он положил её ладонь на свой локоть, взял Хлою за руку и повёл их по тротуару к бежевому дому, всю подъездную дорожку которого занимали автомобили.

— Народ сейчас на заднем дворе, — сказал Джим, минуя тропинку, ведущую к крыльцу, чтобы обойти здание.

Им оставалось пройти каких-нибудь пару метров, как Хлоя не вытерпела и бросилась вперёд.

— Я здесь! — прокричала она, завернув за угол дома и раскинув руки.

Судя по звуку, не меньше сотни человек разразилось хохотом и радостными возгласами, захлопав в ладоши. Эди с Джимом вышли на задний двор.

Господи, даже хуже, чем она представляла. Всё свободное пространство занимали люди. Они толпились и толкались: молодые и старые, мужчины и женщины. Кто-то сидел за столиками, кто-то стоял вокруг ведёрок со льдом, где охлаждались жестяные банки с напитками. Несколько человек во что-то играли, другие следили за пышущими жаром грилями. И все шестьдесят или семьдесят пар глаз обратились на Джима и Эди. Повисло неловкое молчание. Она как будто очутилась в вакууме, где нечем дышать, мышцы лица парализовало, она и пальцем пошевелить не могла. Следующие несколько секунд показались ей вечностью.