Ким Ригерт - Счастливая находка

Нэнси рассмеялась, сообразив, что ребенок, наверное, изводит родителей криком.

Затем она случайно взглянула в сторону лестницы. Там стоял Грег. Он вертел головой по сторонам, словно разыскивая кого-то.

Интересно, кого бы это?

Не успела Нэнси задать себе этот вопрос, как Беркли увидел ее и быстро зашагал в их направлении. Но оказалось, что, лишь приблизившись, он узнал собеседников своей ассистентки.

— Добрый вечер, Нора, — вежливо склонил Грег голову. — Здравствуй, Джо.

— Привет, — суховато ответил Симпсон.

— Может, присядешь? — спросила Нора. — Джо найдет еще один стул.

Не похоже было, чтобы Симпсон горел желанием броситься на поиски стула, однако этого и не потребовалось. Беркли покачал головой.

— Я пришел за Нэнси.

Он тут же взял ее за руку и потянул к лестнице. Нэнси на ходу улыбнулась Норе и Джо.

— Надеюсь, мы еще увидимся!

— Несомненно, — пообещала Нора.

На ступеньках Нэнси поинтересовалась:

— Что за срочность такая?

— Ты не должна общаться с моими врагами, — процедил Беркли сквозь зубы.

— Это Симпсоны враги?

— Ну, я слишком сильно выразился. Но Джо перехватил у меня заказ.

— Какой?

— Пшигоды.

Нэнси остановилась как вкопанная.

— Ты не получил эту работу?

— Нет.

Нэнси полагала, что Грег что-то объяснит, однако тот и не подумал этого сделать. Она попыталась поймать его взгляд, но тщетно. Ей припомнился спор во время подбора снимков для Пшигоды.

— Мне очень жаль, — произнесла Нэнси, тронув Беркли за плечо.

Тот раздраженно стряхнул ее руку.

— Я не нуждаюсь в сочувствии.

— Но ты хотел получить эту работу…

— Еще бы! Это было заманчивое предложение.

— Интересно, какие фотографии представил Симпсон. Должно быть, нечто из ряда вон выходящее, если Пшигода клюнул.

Грег пожал плечами.

— Это дело вкуса. — Его губы обиженно дрогнули.

Нэнси снова дотронулась до его плеча, заставляя взглянуть на нее. И когда Беркли в конце концов повернул голову, сказала:

— У тебя очень изысканный вкус, Грег.

И это говорилось не ради утешения. Все так и есть на самом деле. Нэнси действительно восхищалась его работами, поэтому ей очень хотелось выразить свои чувства.

Но вовсе не для того, чтобы заставить Беркли поцеловать ее.

Он совершенно не собирался целовать Нэнси. Во всяком случае, не так!

Не нежно и медленно, чтобы во всей полноте ощутить вкус полных губ и сладкого дыхания. Но и не с жаждой, желанием и нарастающей страстью. Никак.

Грег не хотел, чтобы поцелуй этот имел какое-нибудь значение.

А поцелуй с Нэнси означал очень многое.

Для нее — это сквозило в ее взгляде, когда они с Беркли отстранились друг от друга.

Для него — он чувствовал это в глубине души. Там будто трескался ледяной панцирь и нарастало тепло. А вместе с ним — боль.

Не стоило этого делать!

Грег прокашлялся.

— Думаю, пора отвезти тебя домой.

7

Что он и сделал.

Всю обратную дорогу они сидели на заднем сиденье такси в разных углах. Грег смотрел в окошко, пальцы его лежавших на коленях рук были сплетены. Каковы бы ни были сейчас его мысли, Нэнси полагала, что они недобрые.

Сама же она старалась не думать вообще. Ее сознание словно заволокло плотной непроглядной пеленой.

Едва машина остановилась перед нужным домом, Нэнси поспешно открыла дверцу и выбралась наружу. Беркли сделал то же самое.

— Не беспокойся, — произнесла Нэнси, не глядя на него и пытаясь вставить ключ в замочную скважину. — Все в порядке. Тебе незачем провожать меня.

— Мне нетрудно.

Разнервничавшись, Нэнси все никак не могла совладать с замком. В конце концов Грег отобрал у нее ключ, открыл дверь и вернул обратно.

— Спасибо за приятный вечер, — сказала Нэнси, надеясь, что Беркли поймет намек и оставит ее одну.

Но не тут-то было. Он придержал дверь.

— Я поднимусь с тобой наверх.

Она хотела было возразить, но передумала. Зачем усложнять ситуацию? Нэнси кивнула и стала быстро подниматься по лестнице впереди Грега. Дверь квартиры Софи поддалась скорее, чем входная. К счастью, Дженнет, которая осталась, чтобы впустить водопроводчика, уже ушла домой.

Нэнси ни с кем не хотелось общаться. Приостановившись на пороге, она повернулась к Беркли и твердо произнесла:

— Спасибо. — Разумеется, при этом следовало улыбнуться, хотя бы из вежливости, но у нее не было настроения. Она не могла выдержать такого количества лицемерия за один раз. — Спокойной ночи, — добавила она и захлопнула дверь, так и не взглянув на Грега.

Прислонившись к двери спиной, Нэнси некоторое время с благодарностью прислушивалась к стихающему звуку его шагов. Ее била нервная дрожь. Чтобы как-то успокоиться, она обняла себя руками за плечи.

Нэнси пребывала в замешательстве. Ее разум и душа пришли в смятение.

Вот так-то вступать в игру, не зная правил, сказала себе Нэнси. И вот что бывает, когда не ценишь того, что имеешь, а ищешь лучшего!

Она поплелась на кухню, где обнаружила, что водопроводчик действительно приходил, потому что оба крана больше не текли. Нэнси плеснула в лицо несколько пригоршней холодной воды, смывая легкий макияж и вкус губ Грега. Яростно вытираясь жестким кухонным полотенцем, она приговаривала:

— Так тебе и надо! Впредь будешь умнее!

Покончив с умыванием, Нэнси прямо здесь стянула платье и после этого направилась в свою спальню. На кровати ее ждала записка от Дженнет.

«Звонил Чак. Очень милый парень. Перезвони ему, расскажи о вечеринке!»

Да, подумала Нэнси, Чак действительно очень милый. И добрый. А также гораздо более здравомыслящий, чем я.

Ей отчаянно захотелось выплакаться у Чака на плече или хотя бы по телефону рассказать о том, какая она дуреха, сколько ошибок совершила и что первым же рейсом вылетает домой.

Но Нэнси не могла позвонить Чаку. Он фермер, каждое утро встает в половине пятого. И сейчас, должно быть, крепко спит.

Кроме того, Нэнси ни за что на свете не поведала бы жениху о событиях нынешнего вечера. Нет никакой возможности объяснить ему то, что непонятно ей самой: почему ее в самое сердце поразил поцелуй Грега Беркли?

Только к середине следующего дня Грег наконец нашел причину, заставившую его поцеловать Нэнси Джонатан.

Проводив ее, он отправился домой пешком, надеясь, что прохладный ночной воздух освежит его горячую голову. Однако этого не произошло.

Все, о чем Беркли мог думать, — это губы Нэнси, их вкус и нежная податливость перед его напором. Они раскрылись как цветок, позволив ему проникнуть внутрь, коснуться ее зубов, языка…