Карла Кэссиди - Долгая дорога к счастью

Но Тэлбот никак не выдавал своих чувств. И Элизабет вдруг страстно захотелось проникнуть в его сердце и прочитать его мысли.

— Ты когда-нибудь сердишься на себя за то, что жертвуешь слишком многим ради Эндрю? — спросил он внезапно, когда последняя вымытая и вытертая тарелка была отправлена в посудный шкаф.

— Возможно… — ответила Элизабет. — Иногда меня действительно слегка раздражает, что я делаю так много. Но я сержусь на себя и за то, что сделала так мало. Отрезать тебе кусок торта?

— Не отказался бы. Почему бы нам не выпить по чашке кофе? — предложил он.

Через пару минут они уже сидели за столом, рядом с ними дымились чашечки с кофе и стояли тарелки с кусочками торта-мороженого.

— Почему ты спросил меня об Эндрю? Неужели ты на самом деле думаешь, что я зря пошла у него на поводу и приехала сюда?

— Нет, совсем нет, — покачал головой он. — Ты необыкновенная мать. — Он вытер рот большим пальцем и задумчиво вздохнул. — Когда дело касается Ричарда, я сам иногда не могу понять, правильно ли поступаю, все ли делаю для его счастья.

Элизабет улыбнулась.

— И ты сердишься, что был с ним слишком суров или слишком мягок. А еще — что потратил на него чересчур много или чересчур мало времени. Все это так похоже на меня…

Тэлбот кивнул.

— Иногда мне кажется, что, если бы ни ты, ни я ничего не делали для Ричарда, он, вполне вероятно, вырос бы самостоятельным и ответственным человеком.

— Почему ты так считаешь? — спросила она, сразу насторожившись. Он вряд ли мог обвинить ее в том, что Ричард так и не стал взрослым человеком. Она вышла замуж за мальчика, который, словно назло ей, за годы их супружеской жизни ничуть не изменился.

— Расслабься, — сказал Тэлбот. — Это не обвинительный вердикт, направленный против тебя как его жены. — Он взял с тарелки кусочек торта и добавил: — Я просто подумал, что мы оба живем по одним и тем же принципам.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы надеемся только на себя. — Он не отрываясь смотрел на Элизабет. — Все те годы, пока ты была замужем за Ричардом, ты ни разу не обратилась ко мне за помощью. Когда Ричард забывал оплачивать счет за электричество, твоя компания-поставщик отключала вам свет. И ты никогда мне не звонила, а шла и сама во всем разбиралась. Ты сумела справиться с миллионом маленьких кризисов и никогда не просила помочь.

— Я останавливала себя, едва у меня возникало желание обратиться к тебе за помощью.

— Почему?

— Я знала, что ты не одобрял нашу женитьбу, считал нас слишком юными… и тебе не все во мне нравилось… И постепенно я приучила себя справляться с собственными проблемами без чьей-либо помощи.

Элизабет вытерла губы, опустила голову и уставилась на чашку с кофе. Она не могла объяснить Тэлботу истинную причину, по которой никогда не обращалась к нему за помощью. Элизабет опасалась, что, как только он бы примчался вызволять ее из очередной беды, ей пришлось бы сознаться себе самой в том, что она вышла замуж не за того брата.

Элизабет опять замкнулась в себе. Минутой раньше в ее глазах, словно в открытой книге, можно было прочитать все не высказанные вслух мысли. Но теперь ставни ее души были заперты.

Несколько минут они ели в полной тишине. Тэлбот остался один на один со своими грустными мыслями. Он проклинал судьбу, злился на беспросветное тоскливое будущее и впервые в своей жизни испугался, что до самой смерти так и останется один.

Ему вдруг захотелось, чтобы рядом с ним всегда была Элизабет. Он захотел вновь повстречаться с ней, как будто в первый раз, чтобы она разделила с ним его одиночество… Тэлбот потянулся к ней и мягко коснулся ее руки.

— Ты сердишься на меня?

— Нет, — возразила она. — Я просто думала о том, что ты сказал. — Элизабет отодвинула чашку и вытерла салфеткой губы. — Может быть, ты прав. Может, и впрямь, заботясь о Ричарде и отдавая ему всю мою жизнь, я не давала ему возможности проявить себя.

— И, скорее всего, если бы ты пыталась сделать его более ответственным, Ричард бы просто сбежал. Потому что я так и не научил его справляться с трудностями реальной жизни.

Элизабет улыбнулась, и Тэлбот с удовольствием почувствовал неподдельную теплоту в ее взгляде. Это была самая прелестная женская улыбка из тех, что он когда-либо видел. Элизабет словно светилась изнутри.

— Ну и что в этом такого? Мы так и будем выяснять, кто из нас затормозил развитие Ричарда?

— Нет. — Тэлбот вернул ей улыбку. — Мне кажется, Ричард уже начинает понимать, кем он является сейчас — и кем собирается стать в будущем.

«Если у него есть будущее», — пронзила Тэлбота неожиданная мысль, и на глаза вдруг навернулись слезы.

Ощущая на себе тревожный взгляд Элизабет и чувствуя столь нехарактерную для него ранимость, Тэлбот выскочил из-за стола и отвернулся от нее, якобы для того, чтобы сполоснуть посуду.

Вода полилась в раковину, и он не слышал, как сзади к нему приблизилась Элизабет и стоит сейчас прямо за спиной… И вдруг Тэлбот почувствовал, как ее ладони мягко легли ему на плечи.

— Тэлбот, ты вовсе не одинок. Я здесь, с тобой — если я нужна тебе…

«Если она нужна мне?.. О Небеса, помогите мне», — подумал Тэлбот, вспомнив вдруг о том, что он действительно может теперь связать с этой женщиной свою жизнь, если она того пожелает. Чашки и блюдца зазвенели на дне стальной раковины; Тэлбот повернулся и посмотрел Элизабет в лицо.

Прежде чем она успела возразить, Тэлбот обнял ее и требовательно стал искать ее губы.

Он хотел признаться ей в том, как она его шокировала своими последними словами, но у него не было сил что-либо говорить… Элизабет попыталась вывернуться из его объятий, но ее упорство продолжалось недолго. Не в силах бороться с собой, она растаяла в его руках.

Ее ладони, которыми она сперва упиралась ему в грудь, вдруг обвили его шею, и ее губы запечатлели на его губах страстный поцелуй. Она потянулась к нему, словно цветок, распустившийся на солнце.

Безумие. Полное безумие охватило их обоих. Тэлбот все сильнее прижимал ее к себе, словно желал согреться в ее тепле.

Тэлбот из последних сил боролся с собственным стремлением отнести ее к себе спальню и утонуть в ней. Он хотел видеть ее в своей постели совершенно обнаженной, хотел гладить ее шелковую кожу, перебирать пальцами ее медовые волосы, которые рассыпаются по покрывалу…

Где-то вдалеке скрипнула входная дверь и раздался голос Эндрю:

— Мама?..

Тэлбот выпустил ее из рук, и Элизабет в ужасе отпрянула от него. Дрожащими пальцами она ощупала губы и подбородок, а затем повернулась к двери на кухню, где в этот момент показались Ричард и Эндрю.