Мэрил Хенкс - Не могу забыть

— Боюсь, тут не слишком роскошно, — непринужденно заметил Брет. — Но это единственная спальня, которую я успел обставить. Дом принадлежал пожилым супругам, достался им по наследству, и они пользовались им лишь от случая к случаю.

Сердце Моны отчаянно заколотилось в ребра. Если Брет действительно собирается соблазнить ее и вернуть свое, хватит ли у нее сил, чтобы противостоять ему?

7

— Ты жаловалась на головную боль, — прервал ее мысли Брет. — Не полегчало?

— Нет.

Он открыл левую дверь. В щели блеснул розовый кафель. Через секунду Брет вернулся со стаканом воды, двумя таблетками и вложил их в ладонь Моны.

— Вот, прими. Это поможет.

Мона сунула их в рот и запила водой, но таблетки упорно не лезли в горло. Она содрогнулась от горького вкуса во рту.

— Все в порядке? — спросил Брет.

— Да, спасибо, — выдавила она.

— Тогда я ненадолго оставлю тебя. Десяти минут хватит? Если хочешь переодеться, в сумке смена одежды. — Мона, не желавшая мириться с ситуацией, была готова отказаться, но тут Брет посмотрел на низкий вырез ее платья и добавил — Лично я предпочел бы, чтобы ты осталась в чем есть. — С этими словами он закрыл за собой дверь. Ни замка, ни задвижки в комнате не было, так что запереться она не могла. А забаррикадировать дверь было нечем.

Мона быстро подошла к окну, распахнула его и выглянула наружу. Отсюда было легко перебраться на наклонную крышу террасы, но, судя по состоянию, она не выдержала бы ее веса. Если крыша проломится, будет только хуже. Следует поискать другой способ бегства…

Но сначала нужно надеть что-нибудь более удобное, чем вечернее платье до лодыжек. Впрочем, после провокационной реплики Брета она сделала бы это в любом случае… Может, на это он и рассчитывал? Открыв сумку, она нашла несколько комплектов нарядного нижнего белья, хорошо сшитые белые джинсы, юбку на пуговицах, две шелковые блузки, легкий кашемировый свитер и пару сандалий. Кроме того, там были ночная сорочка, халат и туалетный набор со всем, что ей могло понадобиться.

Брет оказался очень предусмотрительным. Эта предусмотрительность лишний раз доказывает, что похищение было тщательно спланировано им.

Дрожа всем телом, Мона сняла с себя платье, нижнее белье, а заодно и серебряную цепочку, решив, что носить ее слишком рискованно. Она завернула цепочку в одну из блузок, осторожно положила ее на самое дно сумки и быстро приняла душ.

Спустя десять минут Мона надела джинсы, оставшуюся блузку, сандалии на плоской подошве и быстро спустилась по скрипучим ступенькам.

Брета нигде не было. Выход находился в двух шагах.

Мона взялась за ручку, но здравый смысл подсказал ей, что бежать бесполезно. Выйдя из сада, она окажется в бескрайнем картофельном поле, где ее легко будет заметить даже в темноте.

Брет сядет в «мерседес» и сразу догонит ее. Если только она не завладеет машиной сама.

На дорогах в это время пустынно. Нужно добраться до «Голубой лагуны» раньше, чем Рик обнаружит ее исчезновение; тогда можно будет притвориться, что ничего не было.

Немного подумав, она вспомнила, что Брет положил ключи от машины в карман пиджака, а пиджак остался там, где он его бросил. То есть на стуле.

Затаив дыхание, она вынула ключи, снова повернулась к двери… и застыла на месте. Цепочка! Серебряная цепочка осталась в сумке!

Что делать? Тихонько подняться назад и забрать ее? Риск слишком велик. Но уехать без нее невозможно… Если Брет обнаружит украшение, то сделает свои выводы и постарается вновь отнять ее у Рика.

Зажав ключи в ладони, она направилась к лестнице и тут услышала за спиной голос своего тюремщика.

— Что, передумала?

Мона вздрогнула и повернулась к нему лицом. Брет стоял в проеме кухни. На нем были легкие брюки, рубашка с расстегнутым воротником и кроссовки.

— Дай сюда. — Он протянул руку.

Мона неохотно вернула ключи, и Брет сунул их в карман брюк.

Должно быть, тут имеется еще одна ванная. Волосы Брета были влажными, и, кроме того, он успел побриться.

Она невольно залюбовалась его красиво очерченными губами и волнующей ямочкой на решительном подбородке.

Словно отвечая на ее мысли, Брет провел тонкими пальцами по гладко выбритой челюсти и небрежно заметил:

— Щетина может повредить твою безукоризненную кожу.

Когда Мона смущенно опустила глаза, довольный Брет посторонился и пропустил ее на кухню.

На первый взгляд это была обычная деревенская кухня с каменным полом, огромной черной плитой и гладко выскобленным деревянным столом. Однако вскоре удивленная Мона заметила множество современных приспособлений.

Брет открыл холодильник и достал оттуда большую ярко раскрашенную коробку.

— Как ты относишься к пицце? Разогреть ее — минутное дело.

— Я не голодна.

— Ты что-нибудь ела после ланча?

— Нет, — равнодушно призналась Мона. После аварии у нее испортился аппетит.

— Морить тебя голодом я не собираюсь. Поэтому доставь мне удовольствие и поешь. — Когда Мона слабо покачала головой, он сказал: — Ну что ж, если ты действительно не голодна, тогда пойдем спать.

От этих слов ее бросило в дрожь. Она с трудом проглотила слюну.

Брет поднял темную бровь.

— Ну что?

— Предпочитаю пиццу.

— Не слишком лестно, но очень разумно. Ты похудела сильнее, чем мне казалось. Я покупал тебе одежду на прежний размер, но теперь вижу, что она велика.

Мона вспомнила, в какой гнев пришел Брет, когда Рик купил ей костюм, но удержалась от колкого замечания.

Брет, по-прежнему безошибочно читавший ее мысли, мрачно заметил.

— На этот раз все было правильно.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что вечернее платье не лучшая одежда для похищения.

Когда Мона закусила губу и погрузилась в молчание, он пожал плечами и начал готовить. Сбрызнув салат маслом и сунув пиццу в духовку, он предложил:

— Давай выпьем чего-нибудь. Что ты предпочитаешь?

Мона хотела отказаться, но решила, что мучиться от жажды нет никакого смысла.

— Фруктовый сок, пожалуйста.

Он наполнил два высоких стакана, добавил лед и протянул один стакан ей. Затем открыл заднюю дверь и вывел ее наружу.

— Давай-ка посидим и полюбуемся пейзажем при луне.

Перила старой деревянной террасы были обвиты виноградной лозой и шиповником. По обе стороны двери стояли торшеры; кроме того, здесь были стол, стулья и кресло-качалка.

Мона повернулась к стулу с прямой спинкой, но Брет взял ее под руку, усадил в качалку и сел рядом.

— Так удобнее.

Он не стал включать торшеры. Террасу заливал серебристый свет луны. Было тепло и безветренно. Воздух был наполнен ароматами цветов и трав. Какое-то, время они сидели молча и пили сок. Потом Брет обернулся к Моне и спросил: