Джин Маклеод - Кольцо с бриллиантом

Их голоса начали удаляться, затем Кэролайн услышала шум мотора — в тишине вечера он звучал резко и неприятно, будто выхлопная труба автомобиля была без глушителя.

Гейни приехал на своей машине? — спросила девушка, когда спустя несколько минут Дарвэл зашел к ней в комнату.

Он приехал на пляжном «багги» с увеличенной мощностью двигателя.

Но… мы не можем его себе позволить! — вырвалось у Кэролайн. — Он же знает, что нам нельзя покупать ни машины, ни скаковых лошадей, ни чего бы там ни было до тех пор, пока мы не поставим «Салем» на ноги! Дарвэл, в этом году у нас плохой урожай. Ты это видишь, даже я это вижу! Гейни не должен покупать дорогие вещи — мы еще не заработали денег на них!

Ты меня удивляешь, — холодно сказал Дарвэл. — Между прочим, я не знал о новой лошади.

Он думает, что сможет подготовить ее к скачкам. У нас мало денег. Мне нужно ехать домой!

Даже не думай об этом сейчас. Может быть, послезавтра, после того как тебя снова осмотрит доктор Уилсон. Я же говорил Гейни, что ему не стоило отпускать Лею.

Лея бы не уехала, если бы думала, что она нужна мне в «Салеме». И кроме того, она все равно собиралась вернуться к скачкам.

Вместе с Клэйтонами, — кивнул Дарвэл. — Скоро в «Салеме» станет людно. А ты думаешь о том, как собрать урожай? Вернее, то, что от него осталось.

Кэролайн похолодела.

Гейни не говорил, что произошло что-то плохое…

Может быть, он не хотел тебя расстраивать, — сказал Дарвэл без особого убеждения. — Но я думаю, тебе нужно это знать. Поля в лощине в любом случае не принесут большого урожая, а на возвышенности много тростника погибло из-за дождя. Гейни думает, что ему все нипочем, что правила писаны не для него. Если он не осушит участок-другой, то ему повезет с погодой. Если он не успеет собрать урожай вовремя, тростник чудом устоит под ливнями. Если он не станет обрабатывать поля, то, как раз этот год будет вписан в историю как год отсутствия грибковых болезней у сахарного тростника. Твоя бабушка хорошо представляла, что он творит у нее за спиной, но ведь ей было почти восемьдесят… Она знала, что Гейни жульничает, но у нее уже не хватало духу вывести его на чистую воду.

Тогда это сделаю я. Я приведу его в чувство!

Сначала себя приведи, — посоветовал Дарвэл. — Когда ты будешь в состоянии добраться до «Салема», я отправлю с тобой Сару.

А как же ты без нее?

Как-нибудь.

Прощаться с «Йондер-Хилл» было тяжело. За эти дни он стал для Кэролайн островком покоя, где она отдыхала, ни о чем не заботясь. Наоборот, заботились о ней — Сара не отходила от нее ни на шаг. Дарвэл уезжал на плантацию рано, а возвращался домой ближе к ночи, но у Сары неизменно был готов для него горячий ужин, который зулус Томас с важным видом сервировал в холле.

Накануне отъезда Кэролайн Дарвэл пригласил на ужин гостя. Они приехали на джипе, и высокий рыжеволосый молодой человек стоял рядом с дверцей машины и сверкал холодными ярко-голубыми глазами, ожидая, когда его представят.

Это Дирк Пассман, — сказал Дарвэл. — Он часто здесь бывает, но мы приезжаем поздно — ты в это время всегда спишь.

Кэролайн узнала, что Дирк был управляющим сахарным заводом. Они с Дарвэлом хорошо ладили. Естественно, их разговор вертелся в основном вокруг тростника, но Дарвэлу периодически удавалось напоминать Дирку о присутствии Кэролайн.

Да, я совсем беспомощен в разговорах с женщинами, — смеялся Дирк. — Мы в это время года можем обсуждать только одно — сахар.

После ужина хозяин пошел проводить Дирка до джипа, и Кэролайн подумала, не сказать ли Томасу, чтобы он принес ей кофе в комнату, — тогда Дарвэл смог бы уединиться на веранде, пить кофе и заниматься бумажной работой, которая неизбежно накапливается за день. Но Томас уже выкатил тележку с подносом на веранду и поставил ее между двумя плетеными стульями.

Баас говорить, вы будете пить кофе здесь, — сказал он на своем ужасающем английском. — Он говорить, что скоро вернется.

Когда Кэролайн передвигала чашки на подносе, ее руки слегка дрожали. Последний вечер с Дарвэлом. «Это похоже на расставание с мужем, на те драгоценные минуты, когда все гости ушли, а тебе завтра тоже отправляться в путь», — подумала она и испугалась собственных мыслей. В саду было тихо, только не переставая стрекотали в траве сверчки. Звезды были такими яркими, что Томас не зажигал света на веранде. В окне за спиной Кэролайн горела лампа, и от этого чувство покоя и умиротворенности, не покидавшее ее с первых дней в «Йондер-Хилл», только усиливалось. Сердце девушки затрепетало, когда Дарвэл подошел к ней.

Устала? — спросил он.

Совсем нет, — улыбнулась она. — Я же ничего целый день не делала. Доктор Уилсон имел неосторожность посоветовать мне послеобеденный сон, и у меня это вошло в привычку. Я очень послушный больной! — Кэролайн села на один из стульев, Дарвэл налил ей кофе. — А Дирк Пассман женат?

Скоро будет. Я не хочу его терять и намерен построить ему приличный дом поблизости от завода.

Ты сейчас очень занят?

Страда. Мы спешим, чтобы успеть все сделать, пока держится хорошая погода. — Он раскурил трубку, с удовольствием затянулся дымом и вдруг попросил: — Расскажи мне о своем доме в Англии.

Галл — место не слишком оживленное, но природа там очень красивая. Старые монастыри, деревушки, птичьи заповедники вдоль побережья. Когда гуляешь по берегу, шум волн заглушает разговор. Северное море… Иногда я скучаю по дому. Но после того, как умер отец, у меня там никого не осталось. Вообще не осталось родственников в Англии.

Да, только здесь: бабушка. Ты поэтому приехала? Потому что чувствовала себя никому не нужной?

Да, наверное. — Кэролайн разоткровенничалась — Дарвэл оказался хорошим слушателем. — Можно совсем не думать о том, что ты один в целом свете, но это чувство, чувство уязвимости, все равно живет в тебе. Наверное, мы с отцом были слишком близки. Я не знаю. Для нас это было естественно — быть самыми близкими друзьями. Он очень многим интересовался, и мне с ним никогда не было скучно. Он умер скоропостижно. Я долго не могла прийти в себя от горя, но потом поняла, что он хорошо ушел из жизни. Папа иногда шутил, что хотел бы умереть, не успев снять ботинки. Так и случилось. Я знаю, что не смогла бы видеть, как он страдает…

Они помолчали. Дым от трубки уплывал вверх, к звездному небу.

Знаешь, твоя бабушка была бы очень довольна своей внучкой, — наконец сказал Дарвэл.

Она обсуждала с тобой будущее своего имения?

Да, и довольно часто. Я бы хотел, чтобы «Салем» стал таким, каким он виделся ей.

После «Йондер-Хилл» собственный дом показался Кэролайн слишком маленьким, однако вскоре она, как и раньше, с трепещущим от нежности сердцем обходила заставленные старой мебелью тесные комнатки. Она бы уже не смогла расстаться с этой мебелью — посмертным подарком бабушки — так же, как не смогла бы добровольно продать «Салем». Она срослась с ним.