Иден Локли - Печали и радости

Он замолчал. Слова Феликса вызвали противоречивые чувства в душе Джози: с одной стороны, восхищения, а с другой — безысходности.

— Для осуществления твоей… мечты потребуется уйма денег, Феликс, — наконец произнесла она.

Он глубоко вздохнул.

— Поэтому-то ей, вероятно, суждено оставаться мечтой вечно. — Он встал и подбросил носком ботинка камешек. — Но эта идея, наверное, будет вечно преследовать меня. Мой разум говорит мне, что все это совершенно неосуществимо, а вот сердце… Отец крепко-накрепко вбил мне в голову, что для осуществления своих замыслов, пусть самых необычных, необходимо особенно много работать и верить, верить… — Джози почувствовала, что Феликс смотрит на нее как-то по-особенному, и невольно напряглась. — Но у меня есть и другое желание, Джози. — Голос его стал хриплым и приглушенным. — И боюсь, что оно день ото дня становится все сильнее и сильнее. Джози, дорогая, ты часть моей мечты…

В его голосе она почувствовала одновременно страстность и нежность. Неожиданно он привлек ее к себе и стал целовать: в губы, в щеки, в шею. Сердце девушки радостно забилось, тело опалило огнем желания. Не об этом ли мечтала она с самой первой минуты знакомства с ним? Какое счастье, какое блаженство!

Его мягкие влажные губы касались ее горячих губ, и девушка все крепче прижималась к любимому. Но неожиданно, помимо ее воли, в душу Джози закралось сомнение. Как, каким образом узнает она о том, что всегда, при любых обстоятельствах Феликс будет ставить любовь к ней, а не что-либо иное, например свою любимую работу, на первое место? Об этом подумала Джози, позволяя себе последнее мгновение насладиться вкусом поцелуя Феликса. Через секунду она сделала попытку высвободиться из его объятий.

— Джози? — В его голосе послышалось удивление, но он сразу же отпустил ее. Помимо воли, рука Джози дотронулась до его слегка небритой щеки. Она грустно покачала головой, потом вскочила со скамейки и со всех ног помчалась к дому…

В следующие несколько дней Джози удавалось не встречаться с Феликсом. Всю свою энергию она направляла исключительно на Джозефа.

Они договорились с Салли Ховард дежурить попеременно, и тот из них, кто высыпался ночью, брал на себя основные дневные заботы. Опытная медсестра показала Джози некоторые приемы, которые могли здорово облегчить жизнь и Джозефа, и тех, кто за ним ухаживает. Салли постоянно твердила, что старая система обучения сестер была не в пример лучше новой.

— Ну, конечно, там тоже были свои слабые места, — говорила она. — Но все же только в больничных палатах можно узнать пациентов как следует. А вас, бедняжек, всему этому не учили. Представляешь, в начале этого года к нам пришла работать выпускница медицинского колледжа, которая делала внутримышечные инъекции только на пластиковых моделях! И она получила работу в качестве дипломированной медсестры, по идее, способной взять на себя ответственность за всю смену! Да ей еще учиться и учиться!

Салли с отвращением фыркнула, и Джози вынуждена была признаться в том, что старая дева отчасти права. Многие ее сокурсницы, из тех, которым вообще посчастливилось найти работу, постоянно жаловались ей на трудности, с которыми они столкнулись. В муниципальные больницы их брали неохотно, ссылаясь на то, что очень мало вакансий, а в частных — так вообще обязательно требовалось наличие по крайней мере годичного опыта работы…

Дни шли, и Джози научилась сохранять с Феликсом внешнее спокойствие, спокойствие, которое озадачивало и ранило его, этого она не могла не заметить. Но постепенно он перестал пытаться застать ее одну и стал держаться отчужденно. Несмотря на то, что это было вроде бы то, чего она добивалась, девушка обнаружила, что едва может спокойно сносить его равнодушие.

Джозеф и Салли, должно быть, заметили, что с ней происходит, но воздерживались от комментариев. Скрывать свою любовь к Феликсу для Джози становилось все труднее. Она потеряла аппетит и почти не спала по ночам, в особенности после тех вечеров, когда Феликс заходил к ним.

Пожалуй, Джози не могла бы сказать в точности, когда именно она начала тревожиться по поводу отца. Конечно, в некоторых областях в его состоянии произошли значительные изменения к лучшему, с тех пор как он вернулся из больницы. Но однажды, помогая ему улечься в постель, она обнаружила, что Джозефу стало значительно труднее координировать свои движения. Сначала она решила, что он просто переутомился. Но по прошествии нескольких дней увидела, что выполнять какие-то упражнения стало для него труднее, чем прежде.

Однажды утром, в воскресенье, когда они как раз заканчивали завтракать, к ним неожиданно пришел Феликс. Дверь открылась, и Джози показалось, что вместе с ним в комнату впустили солнечный свет и жизненную энергию. Она смотрела на него. А он — на нее. Внезапно в глубине его глаз что-то зажглось, и девушка поспешно отвела взгляд.

— Салли, дорогая, не пора ли вам отдохнуть от этой ужасной парочки? — спросил Феликс у мисс Ховард, подходя к столу.

Джози удивленно смотрела на него. Чем-то — чем? — он изменился.

Феликс небрежно обошел вокруг стола и отщипнул кусочек пиццы с тарелки Джози. При этом ему удалось как бы случайно провести рукой по ее груди. Девушка вскочила как ужаленная. Горячая волна захлестнула ее. Так много раз ей удавалось избегать его касаний, и вот теперь…

— Возьми себе пиццы со стола, — фыркнула она.

Он не обратил внимания на ее резкий тон, устроился в кресле и спокойно произнес:

— Ну, так что, Салли, вы разве со мной не согласны?

— Ну, наверно, мне действительно было бы неплохо съездить домой на несколько часов и смахнуть пыль со шкафов, — улыбнулась мисс Ховард. — Если хотите, можете назвать это отдыхом от этой парочки.

— Джозеф, как насчет того, чтобы после ленча поехать покататься?

Джозеф немного поколебался, после чего улыбнулся и кивнул. На этот раз он даже не пытался найти нужные слова!

— Вот и отлично! Джозеф, а вы не возражаете, если мы возьмем ваш фургон? — Джозеф снова кивнул, и через несколько минут Феликс поднялся. — Хорошо, тогда я пойду разделаюсь со своими делами, чтобы совершенно освободиться. Увидимся около двух…

Как же здорово было сидеть на заднем сиденье автомобиля, глядеть на профиль Феликса и слушать, как он «болтает» с Джозефом, на самом деле не дожидаясь его ответа. Его волнистые черные волосы были, пожалуй, слегка длинноваты. Джози подумала о том, что стрижка ему бы не повредила, и еще о том, что его, должно быть, так же трудно затащить к парикмахеру, как и Джозефа. Она вспыхнула, заметив, что он смотрит на нее в зеркало заднего вида. Машина свернула с дороги, и Джози увидела, что они взбираются на крутые склоны Сахарной горы, туда, где стояла высокая телевизионная башня.