Джуди Джил - Любовные голоса

Вот он положил свою большую, сильную руку на ее бедро… Рука была горячая и тяжелая. У Ингрид перехватило дыхание. А с каким чувством он сказал только что, что это — второе свидание в его жизни… Его слова, его ласки завораживали Ингрид. Она вспомнила их первое свидание и все связанное с ним. Потом подумала, что предстоит третье свидание, а за ним — еще и еще… Когда и где это случится, что произойдет между ними?

При мысли об этом сердце ее забилось чаще. Ей хотелось этих будущих свиданий. Она хотела обладать Кеном. Всем своим существом она впитывала тепло его ладоней. Прислушивалась к воркованию голубей, но вместо этого слышала, как бьется его сердце. Пыталась расслабиться, но вместо этого чувствовала, как внутри нее нарастает беспокойство. Желание. Непреодолимое желание.

Всю ее охватил трепет. Желание было настолько сильным, что казалось болезненным. Ей хотелось, чтобы они были одни. Чтобы его ладони ласкали ее кожу… все тело. Хотелось расстегнуть его рубашку и прижаться своей обнаженной грудью к его телу… Острое желание пронзило Ингрид — она жаждала, чтобы Кен ласкал ее соски. Это было ужасно. Он хотел всего лишь, чтобы она расслабилась, а она страстно возжелала его!

Ингрид вздохнула и изменила позу. Но сразу же обнаружила убедительное доказательство того, что страстное желание охватило не только ее. Она быстро отодвинулась.

Кен рассмеялся и снова притянул ее к себе.

Да, она была охвачена желанием, но одновременно ощутила, что и Кен испытывает к ней сладострастное чувство. Кен, пожалуй, единственный мужчина, который дал ей возможность почувствовать это. Только с Кеном она поняла, что ею дорожат.

Ингрид открыла глаза, и мир вокруг показался ей сотканным из золотых нитей. Он был каким-то новым, подвижным. Боже правый! Она поняла, что начала влюбляться в Кена… А впрочем, может, она уже любит его и только сейчас, в эту минуту осознала это?

Неожиданная спазма перехватила ей горло. Она почувствовала резь в глазах и быстро закрыла их. Ей хотелось, чтобы все эти ощущения продолжались бесконечно, но она знала, что это невозможно. Все равно наступит… конец.

Она выпрямилась, оперлась о его колено и поднялась со скамьи.

— Мне нужно вернуться на работу, — сказала она, глядя на него сверху вниз.

Кен неохотно поднялся вслед за ней. Ингрид подала ему трость. На губах его играла какая-то дьявольская улыбка, и это задело Ингрид. Сердце ее дрогнуло. Боже! Оказывается, она его любит! Сильно! Осознание этого привело ее в какое-то болезненное состояние. Откуда могло прийти к ней такое всеохватывающее чувство к человеку, которого она едва знала?

Разве что… К ней вдруг явилось ощущение, будто она знает Кена очень давно, словно они провели вместе лет двадцать.

А возможно, все дело в генах рода Рэнсомов. Ведь с его сестрой у нее тоже очень быстро возникло полное взаимопонимание.

Но отношения с Джанет даже отдаленно не напоминали ту эмоциональную связь, которая существовала у них с Кеном. Задумавшись, Ингрид споткнулась на развороченном тротуаре, но Кен успел подхватить ее и крепко держал, пока она не обрела равновесия. Затем он обнял ее рукой за талию, словно намереваясь направлять ее шаги, помогая обходить встречавшиеся на их пути препятствия.

Она высвободилась и взяла его под руку. Ему удобнее и безопаснее двигаться в таком положении.

И для них обоих будет безопаснее, если ей удастся справиться со своими вырвавшимися на свободу эмоциями. Кен ни в коем случае не должен знать, что она так сильно им увлеклась, поскольку время от времени ей начинало казаться, что он тоже более чем неравнодушен к ней. И что это не просто физическое влечение.

Но стоит ли лелеять нежные чувства, если они все равно обречены? Для них обоих…

Но ведь лучше, наверное, любить и утратить любовь, чем никогда не любить?

Ингрид покачала головой. Нет. Она ведь любила. И та любовь ушла. Оставшаяся боль была невыносимой. Если она потеряет Кена, если кончится их физическое и духовное единение, она едва ли это переживет.

Голова ее раскалывалась от противоречивых мыслей. Испытывала ли она что-нибудь подобное в отношении ее бывшего мужа Рона? Нет. Нынешнее ее чувство — иное, более глубокое. Может быть, отдаться чувству, которое ее переполняет, позволить ему заполонить мир, в котором она живет, и тогда впоследствии, когда все будет позади, воспоминания об этих бесценных днях, прожитых вместе, согреют се.

Боже правый! Как ей этого хотелось! Ингрид порывисто вздохнула, открывая калитку в церковной ограде. Это не укрылось от внимания Кена.

— Ты устала? — спросил он.

— Немного, — ответила Ингрид, радуясь, что представился удобный случай объяснить ее состояние.

Кен привлек ее к себе и сказал проникновенным голосом, от которого у Ингрид неизменно шли мурашки по телу, вызывая страстное желание:

— Все потому, что я заставил тебя слишком долго говорить по телефону и ты не смогла вовремя заснуть. Так почему бы нам не вздремнуть вместе, пока у твоих подопечных тихий час?

Они повернули за угол. Их со всех сторон объяла тишина церковного двора.

— Ну, а с вином, что будем делать? — насмешливо спросила она.

Кен рассмеялся, и Ингрид вновь почувствовала, как ее притягивает его лицо, как волнует его смех, где бы он ни звучал для нее — по телефону или здесь, под этим бесконечным голубым небом.

Нет! Остановись, Ингрид! — строго приказала она себе.

— Во время тихого часа я работаю с документами. А ты, если хочешь, можешь устроиться в уголке и подумать о том, чему бы ты смог научить этих ребятишек после того, как они проснутся.

— Слушаюсь, мадам, — ответил Кен. На лице его играла хитрая улыбка, хотя уверенности в голосе она не заметила. — Или, кто знает, может, это они меня чему-нибудь научат.

Они остановились, и Кен отпустил ее руку. Затем положил свои ладони ей на бедра и крепко прижал к себе так, что ее груди уперлись в его рубашку. Его ищущие губы коснулись уголка ее рта, и Кен прошептал:

— А может быть, ты меня чему-нибудь научишь?

Ингрид вздохнула, и их губы слились в поцелуе.

В конце концов, это было именно то, чего ей хотелось.

— Может, зайдешь ненадолго ко мне? — спросил Кен, когда Ингрид остановила, машину перед его домом.

Она заколебалась.

— Я… нет, Кен. Мне нужно домой.

Ей хотелось сказать ему совсем другие слова. И уезжать ей не хотелось, но сколько можно потакать самой себе в течение одного дня? Они вместе пообедали. Потом обнимались в парке почти что на виду у прогуливающейся публики. А потом он целовал ее в церковном дворе, — всю обмякшую и потерявшую голову, — а ведь там любой человек, включая отца Ралфа, мог их увидеть.