Арлин Джеймс - Срочно нужен папа

Она машинально производила привычные движения, обслуживая покупателей, и занимала их малозначащей болтовней, но не переставала твердить себе, что поступила правильно, иначе никак нельзя. Она вправе гордиться собой — как-никак пожертвовала своим благополучием ради его блага, даже не попытавшись привязать Джека к себе, пользуясь его великодушием. Если уж эти соображения — бесспорно, справедливые — не смягчат окончательно ее боль, ну что ж, остальное доделает время, решила она.

Время, драгоценное время!

Вот чего ей действительно никогда не хватало — так это именно времени. День казался таким коротким для множества неотложных дел, то же было и с неделей — оглянуться не успеешь, а ее уже нет как нет, все время торопишься, спешишь, и отдохнуть от этого предполагаешь где-то в самом отдаленном будущем, много месяцев или даже лет спустя.

И разве можно взирать без грусти на проходящую мимо жизнь детей, в которой она не имеет возможности принимать участие? Вот и остается только мечтать о том далеком дне, когда ей не придется так тяжко работать и она сумеет уделять им больше внимания. Быстротекущее время всегда было ее врагом.

А сейчас, по иронии судьбы, она видит в нем своего единственного спасителя и друга.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Едва встав с постели, она уже знала, что весь предстоящий день пойдет наперекосяк. Во-первых, в это утро Дейви капризничал, как никогда. Даже Коди был не в силах оторвать братишку от матери. Маленький тиран буквально сел ей на ступни ног и обвил руками голени, мешая Хеллер мыть в раковине грязную посуду после завтрака. Не понимая, что происходит с малышом, Хеллер начала волноваться. Может, заболел? Но он не трогал пальчиком свои ушки, не клал голову на плечо, не проявлял чрезмерной чувствительности к шумам — словом, как ни присматривалась к нему Хеллер, она не обнаружила симптомов воспаления среднего уха, часто у него повторяющегося, да и температура была нормальная. Почти все утро Дейви не давал ей ничего делать.

Во-вторых, словно назло, позвонил ее шеф из магазина и спросил, не может ли она прийти на работу на полтора часа раньше обычного. Не зная, что Бетти ушла из дому, никому не сообщив, когда собирается возвратиться, Хеллер ответила, что он может на нее рассчитывать. Пришлось подавить нежелание и позвонить матери.

Странно — на другом конце провода ответил голос Кэрмоди. Мать, по его словам, провела ночь с другом, а ему, Кэрмоди, великодушно предложила пожить у нее несколько дней. «Ты же знаешь, — горделиво заявил он, — я все же ее любимый зять, хоть и бывший». Расстроенная очередным доказательством глупости своей матери, Хеллер даже не потрудилась исправить его недомолвку: любимый-то он, может, и любимый, но еще и единственный — у Фанни, кроме него, зятьев не водится.

Вместо того чтобы почувствовать к Хеллер благодарность за снисходительность, он принялся немедленно плакаться на жизнь. Из его сбивчивого рассказа следовало, что товарищи по жилью выгнали его за то, что он частенько не вносил свою долю квартирной платы. Что, конечно, прямая вина Хеллер, которая после неоднократных напоминаний заставила его раскошелиться и отдать ей половину гонорара за выступление на вечеринке в Хьюстоне. Каким-то непостижимым образом он запамятовал, что пользовался ее машиной и задолжал алименты. Хеллер, проявив высший такт, в свою очередь не упомянула об этих мелких фактах, и в результате растроганный Кэрмоди вызвался прийти и посидеть с детьми до появления Бетти. Опасаясь, что он потребует деньги назад, Хеллер выскользнула из дома в тот самый момент, когда Кэрмоди перешагнул порог.

Но ни ей, ни ему не суждено было воспользоваться этими деньгами. Едучи в магазин, Хеллер вдруг заметила кольца пара, вырывающиеся из радиатора ее машины. Неприятности словно сговорились преследовать ее на каждом шагу, не давая роздыха. Только собрала деньги на экипировку детей к учебному году, а теперь отдавай на ремонт машины! Видно, Панк придется еще годик ходить в обносках Коди, но сколько это может продолжаться? Хеллер крепко сжала губы. К чему думать о том, что будет через пару лет? Будущие беды могут подождать, сейчас надо выходить из положения.

Главное — попасть на работу. Позднее она пришлет за машиной механика, который ее отремонтирует. Хеллер подняла капот двигателя и забрала с переднего сиденья свою сумку и одежду. А как попасть вечером на дежурство в приют? Еще одна проблема.

Не успела она сделать и десяти шагов под жгучими лучами солнца, как капли пота покрыли ее лоб и потекли под одежду. Продолжая вяло переставлять ноги, Хеллер собрала волосы, завязала в конский хвост, оставив шею открытой. Через несколько секунд хвост упал снова, но у нее уже не стало ни сил, ни желания водворять его на место. Миновав четыре квартала, она подумала, что с радостью обрилась бы наголо, будь у нее сейчас такая возможность. Влажная от пота блузка прилипала к телу, обтягивающие джинсы натирали кожу. Неужто никто не догадается посадить ее в машину, прежде чем она превратится в сушку?

Словно в ответ на эту затаенную мысль, из-за угла выскочил автомобиль и помчался ей навстречу. Она узнала седан Джека, и сердце ее радостно замерло. Не иначе как этому мужчине на роду написано всегда приходить ей на помощь. Ее кольнуло чувство раскаяния за давешний разговор в магазине. Конечно, честнее было бы откровенно изложить ему суть дела, но в глубине души она знала, что он вопреки ее доводам не согласился бы прекратить знакомство. Нет-нет, она поступила правильно, другого выхода не существует. Пока она убеждала себя, Джек, не удостоив ее даже взглядом, промчался мимо.

Расцветшая на ее лице улыбка медленно погасла. Хеллер не сразу осознала, что остановилась и смотрит вслед его машине. Она резко повернулась и поплелась дальше. А чего она, собственно, ожидала? И вдруг она поняла, что на самом-то деле она не думала, что наступит конец всему, что было между ними. В тайниках ее души, где-то очень глубоко, тлела надежда, что каким-то волшебством он вновь окажется рядом с ней. Только сейчас до ее сознания дошло, что она сотворила своими собственными руками, и это отнюдь не облегчило ей путь к магазину. Она мысленно ругнула Кэрмоди Мора, который заварил всю эту кашу, но, чуть успокоившись, не могла не признать, что сама испортила себе жизнь. Ну и пусть! Она смахнула со щек слезы, смешанные с потом, и вызывающе вздернула подбородок. То ли еще бывало в ее жизни!

Почти у самого перекрестка ее нагнал Бумер в старом дребезжащем грузовике. Перегнувшись со своего места, он распахнул перед ней дверцу.

— Твое счастье, — сказал он как ни в чем не бывало, — что я не из тех, кто долго держит обиды.