Бонни К. Уинн - Сердце ирландца

Брианну внезапно охватило странное ощущение, будто она вновь вернулась домой, но с другой стороны, словно попала в заключение. Краешком глаза она заметила, что Майкл уже в который раз бросал свой взгляд в ее сторону, затем тут же делал вид, что поглощен своей работой. У Брианны появилась мысль нарисовать печальные картинки, но она знала, что не сможет сделать это. И хотя рисунков с изображением обручальных колец больше не появлялось, сама мысль об этом усиливала ее боль.

Она, не отрываясь, проработала весь день, сделав лишь положенный перерыв на обед. И когда наступил вечер, Брианна, собрав свои материалы, аккуратно сложила их и, быстренько схватив свою накидку, выскочила за дверь, прежде чем занятый делами Майкл смог ее заметить. Оказавшись на улице, она судорожно глотала морозный воздух, а суетящиеся пешеходы то и дело задевали ее, плачущую девушку, загораживающую им путь.

Весь день Брианна тщательно скрывала свои чувства, позволив себе лишь разозлиться на короткое время. Теперь же все еле сдерживаемые ею чувства угрожали задавить ее. Предательство, боль и безответная любовь разрывали ее сердце. Только лишь ее гордость сдерживала их внутри. Вытерев слезы и подняв повыше голову, Брианна поспешила к своему дому.

Войдя в дверь, она, стараясь избежать встречи со своими домашними, бросилась наверх. Ей удалось притворяться целый день, но больше она была не в состоянии это делать. Зарывшись лицом в перину, Брианна с горечью осознала, что у нее даже не было спокойного, укромного места, где бы она могла побыть сама с собой наедине. В течение дня она была узницей издательства, а по вечерам тетя Вирджиния только и ждала того, чтобы отправить ее на очередную вечеринку или на еще один бал.

Стук в дверь заставил издать ее стон.

— Кто там?

— Это я, дитя мое. Можно войти? — произнесла Вирджиния глухим обеспокоенным голосом.

— Конечно, тетя. — Брианна выпрямилась и попыталась убрать следы слез.

— Последнее время ты такая тихая, моя дорогая. Я уверена, что ты переживаешь за своего дядю, — сказала Вирджиния, устраиваясь рядом с ней, и Брианна тут же почувствовала укор совести. С головой окунувшись в собственные переживания, она даже не вспоминала о больном дяде.

— Как он?

— Намного лучше, — ответила Вирджиния. — Я как раз и пришла, чтобы сказать тебе об этом. Доктор говорит, что он пошел на поправку. К весне, я думаю, он станет таким же, каким был раньше.

Брианна обвила руки вокруг тетиной шеи и притянула ее к себе.

— Я так рада!

— Я знала, что ты обрадуешься этому известию, дитя мое. Вот почему я и спешила тебе об этом сказать, — с этими словами Вирджиния поднялась с кровати и направилась к двери. — Теперь тебе не о чем больше беспокоиться.

Брианна попыталась улыбнуться ей в ответ. Наконец дверь за тетушкой закрылась. Конечно, ей не о чем больше волноваться.

Следующие несколько дней были абсолютно похожи на предыдущие. К концу недели Брианна почувствовала, что ее нервы потихоньку начали сдавать.

— Все на собрание, — командным голосом объявил Майкл вместо обычного приветствия. — Позовите Финнигана, — попросил он, заходя в свой кабинет.

Борясь с соблазном швырнуть в него вместо этого подушечкой, Брианна сходила за Финниганом и вместе с ним вернулась в кабинет Майкла.

— Хорошо, что вы оба здесь. Тот заказ, за которым мы так долго охотились, — наш.

— Контракт с Уолтерсом? — поинтересовался удивленный Финниган.

Эта была та самая крупная сделка, которая, как считал Майкл, приведет их к прежнему финансовому процветанию, если даже не больше. Никто из них и не надеялся, что такая престижная компания станет иметь дело с издательством Гриффита. Это был тот спасательный круг, который был брошен им судьбой. С его помощью они должны были обойти всех своих конкурентов. Ведь имея такого заказчика, фирма могла рассчитывать на неограниченный кредит в любом банке. И Брианна и Финниган уставились на Майкла, открыв рты.

— Я тоже был поражен, — сказал тот. — Но это — факт. И это наша возможность наконец-то выбраться из ямы.

— И когда они хотят получить первую партию? — спросил все еще не верящий в удачу Финниган.

— Первого февраля.

— Но тогда нам придется отложить заказ Лэндри, чтобы разгрузить прессы, — возразил старик.

Медленно поднимаясь со своего места, Брианна переводила взгляд с одного мужчины на другого.

— Это заказ сиротского приюта?

— Да, — коротко ответил Майкл. — Конечно, жаль, но у нас нет другого выбора.

— Конечно, жаль? Вы хотите оставить детей без тех нескольких крох, которые они могли бы заработать, продавая наши открытки? И вы говорите всего лишь «жаль»? — сдерживаемые до этого чувства Брианны хлынули, переполняя ее и сотрясая утренний воздух.

— И что же вы прикажете мне делать? Упустить эту единственную возможность, чтобы вновь поставить на ноги эту несчастную фирму? — голос Майкла и его поведение были спокойными и суровыми.

— Я хотела бы вам напомнить, что прежде всего вы — человек, — Брианна просто испепеляла Майкла взглядом, напрочь забыв о присутствии Финнигана. — А проявление сочувствия и любви не является слабостью.

— Я не желаю, чтобы вы указывали мне, как вести дела моей фирмы! — почти закричал Майкл, позабыв о необходимости скрывать свои эмоции.

— Я отдала вам свою верность и любовь, но вы растоптали их и отбросили в сторону. Я позволила вам так поступить со мной, но это моя ошибка. Однако я не стану помогать вам вырывать кусок хлеба из детских рук, — взорвалась Брианна, и от ее слов стены и без того небольшого кабинета, казалось, сжались еще больше. И пока Майкл в растерянности стоял, не зная, что ей ответить, девушка повернулась, чтобы уйти. — Мне жаль вас, Майкл Донован. Вы можете стать очень богатым, но ни за какие деньги вы не купите ни любви, ни привязанности. Вы будете богаты, но несчастны и одиноки, — добавила она уже в дверях.

Оцепенев от ее слов, Майкл смотрел, как она уходит. На этот раз, он был уверен, ничто уже не заставит Брианну вернуться.

— Ты — глупец! — резко сказал Финниган.

— Ну, спасибо тебе. Мало того, что она мне наговорила!

— Она сказала правду, и ты об этом знаешь. Ты придумал себе массу причин, по которым не можешь любить ее. А ведь она умная и веселая. И у нее полно новых идей для того, чтобы поднять это дряхлое производство на ноги. И кроме всего этого, она идет и приносит в жертву свое сердце, чтобы ты мог, как и прежде, заниматься своим делом. И она это делает не потому, что ей так хочется, не ради своей выгоды. Просто Брианна знает, как много значит для тебя процветание твоей фирмы, как ты ею дорожишь. Подло она поступила, да? — Финниган постарался вложить в свой гневный взгляд весь свой шестидесятилетний опыт. — Это все предлоги и отговорки. Настоящая причина в том, что она — ирландка. И ты не можешь переступить через это. Да, так оно и есть, сынок. И ты не сможешь отрицать этого. И даже называя себя сыном Элизабет Гриффит, ты все равно навсегда останешься детищем Ирландии. Любишь ты эту девушку или нет — англичанином тебе не стать. Все равно не стать!