Надежда и отчаяние - Егор Букин
– Что грустишь? – спросил он неожиданно. Я выпустил клуб дыма и отвернулся от него. От незнакомца разило алкоголем.
– Да я не грущу.
– Я же вижу.
– А есть повод радоваться?
– Каждый новый день – это повод радоваться.
– Может быть, только для вас. Для меня каждый новый день – это повод отчаиваться.
– Да с такими рассуждениями и до могилы недалеко.
– А я и не против.
Он замолк; долго и пытливо смотрел на меня. Я прятал глаза. Затем он повернулся, встал рядом со мной и предложил пойти вперед; я молча кивнул. Некоторое время спустя мы добрались до скамейки, удобно стоявшей прямо под фонарем. Он посадил меня, а сам встал напротив. Не знаю почему, но незнакомец внушал непередаваемое доверие. С любым другим человеком я бы наверняка никуда не пошел, но здесь было что-то из ряда вон выходящее. Хотя вполне возможно, что мне было плевать. Даже если бы он меня убил.
– Можешь звать меня Андрей, – чуть улыбнулся он и протянул мне руку.
– Макс, – сухо ответил я и протянул свою руку в ответ.
– Дай угадаю, тебе очень плохо из-за чего-то?
– Да. Из-за жизни.
Он усмехнулся и открыл блокнот.
– Наверное не из-за жизни, а из-за ее кажущейся бессмысленности?
– Почему же «кажущейся»? – поднял я на него глаза, до этого смотревшие на лужицу, покрытую тонкой-тонкой корочкой льда.
– Потому что у тебя наверняка есть великая цель. Ты ведь не просто так родился.
– Мне кажется, что я родился для того, чтобы страдать.
– Пока ты продолжаешь так думать, так и будет. Твои мысли определяют твое существование. Все, о чем ты думаешь, воплотится в жизнь. Это лишь вопрос времени, веры и упорства. Главное, найди то, чем хочешь заниматься и измени этот мир.
– Легко сказать, Андрей. Я много думал о том для чего и ради чего живу, искал себя, пробовал то одно, то другое, но мне все быстро надоедало, и ни черта не получалось. Как тут можно не опустить руки?
– То есть ты давно думаешь о смысле жизни?
– Лет с пятнадцати. Это что-то меняет?
– Это меняет все, брат. Я заметил одну простую истину: если человек рано начинает думать о смысле жизни, значит он был создан для чего-то великого. Вспомни: хоть кто-то из твоих знакомых, друзей или родственников задумывался о смысле своего бытия? Именно, нет. А значит они не были созданы для высокой цели, значит они были созданы для чего-то другого. Но ты, – он указал на меня пальцем, – ты исключение. Тебе лишь нужно понять, как бы ты хотел послужить человечеству, как бы ты хотел изменить мир. Ты ведь хочешь этого, да? – сказал он с улыбкой.
Я равнодушно посмотрел на него. Во мне ничего не шелохнулось. Однако я точно знал ответ на его вопрос.
– Можешь не отвечать. Я и так все вижу. Девяносто процентов людей не имеют такого желания; они лишь гонятся за деньгами и развлечениями. Да, они могут разбогатеть, могут даже обрести славу, но изменят ли они этим мир, останутся ли они в истории? – Андрей сам медленно покачал головой, будто он разговаривал с глупым ребенком, которому надо было все объяснять. – Верно. И вот скажи мне, что бы ты выбрал: прожить спокойную долгую жизнь, быть может заработав хорошие деньги и обретя какую-то известность, или прожить лет двадцать-тридцать, но стать легендой, поменять человечество, навсегда остаться в истории как великий человек?
– Я бы выбрал второе.
– Красавец! Так если ты действительно хочешь этого не из одного лишь честолюбия и меркантильности, то начни делать то, что тебе нравится, становись в этом деле лучше других и наконец достигни такого уровня в этом деле, чтобы ты остался в веках.
– Но как я могу достигнуть высокого уровня в чем-то, если другим во всех делах банально больше везет? Да взять хотя бы одного моего друга: ему фортуна помогает просто во всем – я не преувеличиваю – во всем!
– Брат, запомни одну простую истину: везение временно. А путь к мечте, к великой цели твоего существования должен прокладываться не при помощи фортуны и случайностей, а при помощи работы и упорства.
– А что толку трудиться, если в меня все равно никто не верит? – Я швырнул окурок в покореженную металлическую урну, стоявшую рядом.
– Есть одно очень хорошее словосочетание: на зло. Трудись на зло другим, трудись тогда, когда в тебя никто не верит, даже родная мать, трудись тогда, когда от тебя все отвернулись, трудись, чтобы доказать всем этим людям, что ты чего-то стоишь. В этом деле главное иметь огонь в глазах и быть мотивированным. А если мотивация пропадает (такое часто бывает), вспоминай кого-нибудь, кто когда-то вложил ее в тебя. Поверь, в меня тоже никто не верил, все мои слова об изменении мира воспринимали лишь как басни глупого мечтателя, но я наплевал на них и продолжил идти вперед и, самое главное, не боялся мечтать, ведь если ты можешь представить что-то в своем мозгу, то ты можешь воплотить это в жизнь.
– А…
– Поставь точку в прошлом и начни сражаться за будущее.
Не знаю почему, но после услышанного я ощутил душевный подъем. Да, Андрей говорил простейшие вещи, но говорил он их с таким огнем в глазах, с таким запалом, что слова эти придавали каких-то сил, побуждали к действию, даже вызывали мурашки. Я вдруг осознал, что если так и продолжу вести меланхоличную жизнь, продолжу плыть по течению, если не начну превозмогать и менять себя, то проживу ту самую спокойную и никчемную жизнь, как тот Щеголев и сотни тысяч ему подобных. Я уверен, что был создан для великого, и теперь нужно работать, и действительно достигнуть великого.
Я поплелся домой с невероятным душевным подъемом, бубня себе под нос, что все будет прекрасно, что пора начинать менять свою жизнь, что скоро все узнают обо мне, что скоро я изменю этот мир и человечество. Правда, я понятия не имел, как именно я буду все это делать… но смена образа мыслей тоже неплохое начало. С часа три я бродил по улицам, ощущая действительно настоящую радость. Вновь я поймал
