Ангел для грешника - Екатерина Янова
Вдруг слышу, как Мила стонет, и дышит часто. Что-то снится девочке. Поднимаю голову, она зажмуривает глаза, поджимает губы, а потом совершенно четко произносит мое имя, и еще раз, только уже нараспев с какой-то просящей интонацией.
Я в шоке, забываю сам, как говорить, дышать, да вообще все. А Мила сильнее выгибается под моими руками, которые все так же сжимают ее, будто сама пытается потереться о мои ладони. Это заставляет вспомнить о желании, которое никуда не делось. Возвращаюсь к своему первоначальному занятию, набрасываюсь на ее губы, Мила, наконец, просыпается. Открывает глаза, сонная улыбка трогает ее слегка припухшие губки.
Хочу продолжить, но понимаю, что это не лучшая идея. У девочки вчера был первый раз, сегодня ей едва ли будет в кайф все повторить. А еще замечаю на простыне пятна крови, это заставляет сбавить обороты.
Отодвигаюсь немного от малышки, нежно поглаживая шею.
- Доброе утро, красавица, - говорю я.
Она кивает. Как же сказать, что она разговаривала во сне? Не поверит ведь. Но самое главное, я теперь уверен, что она не немая, значит, рано или поздно Мила заговорит.
- Как ты себя чувствуешь?
Ее щеки заливаются румянцем, она стыдливо опускает глаза и натягивает на себя одеяло до самого подбородка. Не могу не усмехнуться. Нашла время стесняться!
- Мила, я уже все рассмотрел, не стоит, - говорю с улыбкой.
Зря, по ходу, потому что девочка как-то странно напрягается. Глупая. Забираюсь к ней под одеяло и целую в губы.
- Мила, пойдем в душ, - шепчу ей на ухо.
Она смотрит на меня пораженно.
- Да-да. В душ, вместе, - уверенно киваю я.
Мила вцепилась в одеяло и смотрит совсем испуганно. Тогда я легко встаю с кровати и сгребаю ее на руки вместе с одеялом. Несу в ванную, ставлю на пол рядом с душевой кабинкой. Настраиваю воду, Мила смотрит на душ с опаской, одеяло держит так, что побелели пальцы. Ничего. Сейчас мы это исправим. Приходится снова отвлечь малышку поцелуями, чтобы затащить ее в кабинку.
- Не надо стесняться меня, маленькая. Теперь уже не надо, - шепчу я, продолжая ласкать ее спину, целуя шею. Под струями теплой воды Мила немного расслабляется, а потом и вовсе начинает страстно отвечать на мои ласки и поцелуи.
Целый день лыблюсь, как дурак. Вижу девочку, и сам не верю своему счастью. И она как шальная. Смотрит своими огромными синими глазищами, то робко улыбается, то на шею мне бросается. Губы от поцелуев уже побаливают даже у меня, но остановиться нереально. Даже завтракаем мы вместе.
Мила сидит у меня на коленях, и уплетает пирожные, припивая кофе. А потом я слизываю крем с ее сладких губ. Боже! Как же это вкусно. И не сливочный крем, вся она. Концентрированное чистое счастье. Не могу оторваться, не могу выпустить ее из рук. Не знаю, скоро ли получится насытиться ею, да и получится ли.
Не хочу думать о плохом. Но понимаю - это слишком беспечно. Если мои враги узнают обо мне, вот она, моя ахиллесова пята. Мишень. Сидит у меня на коленях и улыбается ослепительной улыбкой, тянется губами, гладит нежными руками по волосам. Надо сейчас надышаться ею, насладиться, а потом спрятать. По-другому никак. Но сейчас у меня есть несколько дней. Я могу подарить себе это счастье. Вырвать у судьбы лакомый кусок, потому что неизвестно, будет ли шанс продлить эту сказку.
До разговоров мы доходим не скоро. Точнее, ближе к вечеру.
Я отдаю Миле свой планшет. Девочка быстро научилась им пользоваться. Ей понравилось. Теперь она на сенсорной клавиатуре набирает то, что хочет сказать. Сначала получалось это медленно, но уже через пару часов ее пальчики довольно быстро начали справляться и выдавать целые абзацы текста. Так мы "болтали" о разных пустяках, пока не подошли к более серьезным вещам.
- Мила, - начинаю я, - хочу, чтобы ты понимала. Тебе нельзя оставаться со мной. Это опасно.
"Я уже говорила. Мне не страшно"
- Конечно, не страшно. Когда не знаешь, чего бояться, страшно не бывает. Зато мне страшно. За тебя. Ты же понимаешь, что я не просто так оказался в том лесу?
"Кто это сделал с тобой? Ты знаешь? "
- Подозреваю. И поверь мне, если эти люди поймут, что я еще жив, то попытаются завершить то, что не удалось с первого раза. Я не хочу в это впутывать тебя.
"Я уже впуталась, когда спасла тебя. Я должна быть рядом. Я чувствую. Наша встреча не случайная. Это судьба".
- Судьба. Бабушка твоя тоже плела что-то про судьбу. Может вы и правы. Но это не значит, что нужно рисковать жизнью.
«Не значит. Зачем ты вернулся? Мог бы жить в деревне или еще где-то. Никто и не узнал бы. Твои враги не узнали бы».
- Нет, Мила. Не могу я бросить все, что создавал столько лет. Альтрон - это мое детище. Я его с нуля создал, поднимал, растил. Да и прятаться всю жизнь я не хочу.
«И что ты будешь делать?»
- У меня есть план. Но я о нем не буду рассказывать. Тем более, пока ты рядом, я не смогу его осуществить.
«Я не хочу возвращаться домой!»
Смотрит упрямо.
- Это самое безопасное место, - пытаюсь все же убедить ее. - Да и о бабушке своей ты подумала? Она ж наверняка с ума сходит.
«Подумала. Я ей хочу письмо отправить или телеграмму. По-другому с ней не связаться».
- Телеграмму. Я даже не уверен, что этот способ связи все еще существует. В наше время все пользуются телефонами, а не телеграммами.
«Но я не вернусь к ней!»
Читаю во взгляде решимость.
- Хорошо. Пока не вернешься. Но если здесь станет опасно, я отправлю тебя назад. И не спорь.
Мила подползает ко мне под бок, обнимает, прижимается, как доверчивый рыжий котенок, при этом не выпускает планшет из рук. Быстро печатает.
"Я тебя люблю".
- Я тебя тоже люблю, - с тяжелым вздохом отвечаю, прижимая девочку к себе почти изо всех сил. - Поэтому не прощу себе, если с тобой что-то случится.
"Правда любишь?" - и взгляд этот в самую душу. Чистый, наивный, с долей сомнения и страха.
- Правда люблю, - отводит взгляд. - Что такое? Ты мне не веришь?
