Сандра Мартон - Свежесть твоих губ

И что, черт побери, на него наехало? Он отправился в Джорджию потому, что Джек попросил его об этом. Ну, может быть, не только по этой причине. Может быть, чтобы подвести черту под тем, что случилось пару воскресений назад.

И вот пожалуйста, он стал главным претендентом на звание Простофиля года.

Хорошо, допустим, Стефани не заманивала его в свои сети. Не прямо. Он умудрился попасть в них сам. Но она помогла. Подбородок Дэвида напрягся. Вместо того чтобы слушать Симона, им самим следовало напевать мелодии из «Веселой вдовы». Вот кем на самом деле была его пассажирка – вдовой, которая даже не делала вид, что убита горем, а заявила, что у нее нет ни денег, ни работы, ни пристанища…

Заявила? Нет, это сказала Клэр. Все остальное, наверное, было правдой, в противном случае Стефани бы никогда не поехала с ним. Ну и что из этого? Это ее личные проблемы. Как постелешь, так и поспишь.

Может быть, она поспит с ним. В его постели. В его объятиях. Он бы мог целовать ее, пока она не станет податливой, какой была перед тем, как в комнату ворвалась Клэр.

Думай о деле. Сосредоточься на законе. О чем говорят факты? Может ли мужчина оставить жену без цента, если у него полно денег? Возможно, Эйвери Уиллингхэм просто жестоко обманул Стефани? Может быть, он добился ее благосклонности с помощью денег, женился на ней, похвалялся на весь свет, а потом подстроил все таким образом, что, когда ушел в мир иной, ей не досталось ничего?

Но разве у нее ни на что нет прав? Суд должен был проследить за этим.

С другой стороны, как могло произойти, что Стефани разорена? При ставке в пару тысяч в месяц юная невеста имела время скопить довольно приличную сумму «про черный день».

Дэвид нахмурился.

Куда же делись деньги? Что она с ними сделала? Большой вопрос. Как же он не спросил об этом?

Дэвид еще больше нахмурился. Потому что он неподходящая кандидатура, чтобы вести это дело, вот почему. Он лично заинтересован. Слишком…

Есть один выход. Он привезет Стефани в Вашингтон, поселит в отеле и позвонит Джею О'Лири. Или Биву Гринбергу. Или любому из полдюжины своих подчиненных. Один из них будет более чем счастлив получить это дело. Кстати, не собиралась ли одна из секретарш фирмы на следующей неделе в декретный отпуск?

– Как раз то, что надо, – пробормотал Дэвид.

– Что?

Он взглянул на Стефани.

– Ничего, – сказал он и улыбнулся. – Ничего особенного.

Продолжая улыбаться, он включил музыку погромче и начал подпевать Симону.

«Ничего»? «Ничего особенного»? Стефани смотрела в окно.

Что-то происходит в голове Дэвида, и она знала, черт возьми, что это вовсе не «ничего».

Всего несколько минут назад он выглядел как человек, которого ведут на казнь. Сейчас же в его противном фальшивом мурлыканье сквозит полное удовлетворение собой.

Что же касается ее, она не чувствовала ничего, кроме паники, которая все нарастала.

Господи, что она тут делает? Ей казалось, что найден такой отличный выход – вот так сразу выйти за дверь этого отвратительного саркофага и оставить Клэр стоять с разинутым ртом. И она так и поступила. Слепо последовала за этим высокомерным, скорым на поступки человеком.

– Останови машину!

Дэвид посмотрел на Стефани. Ее взгляд был диким, и она уже возилась с ремнем безопасности. Он выругался, круто вывернул руль вправо и съехал на поросшую травой обочину. Машина, мчавшаяся за ними, истошно загудев, пролетела мимо.

– Черт побери! – взревел он. – Что ты вытворяешь?

Торопливо открыв дверь, она вылетела пулей и помчалась в ближайший лес. Дэвид бросился следом за ней.

Поймать ее было нетрудно. Не потому, что она бежала не слишком быстро. Просто он бежал еще быстрей. Четыре года игры в футбольной команде в Йельском университете не прошли даром. Он поймал ее, едва она домчалась до опушки, схватил и повалил. Они кубарем скатились с пригорка прямо, в кучу прошлогодних листьев. Стефани упала на спину, Дэвид сверху.

– Стефани…

– Не смей называть меня Стефани, ты… ты…

Слов оказалось недостаточно. Она сжала кулак и ударила его изо всех сил в живот. Он крякнул, схватил ее за запястья, поднял руки над головой и прижал их к земле.

– Отпусти!

– Не отпущу, если ты будешь считать меня боксерской грушей.

– Пусти меня, ты… ты…

– Ты с ума сошла? Что я сделал, чтобы заслужить такое?

– Ты родился с неправильным набором хромосом. Пусти!

– А ты будешь вести себя нормально, если я отпущу?

– Да, – сказала она.

Только дурак поверил бы ей, а Дэвид сделал свою последнюю глупость всего час назад, когда позволил ей войти в свою жизнь.

– Ты лихо дерешься, – сказал он, когда она попыталась вырваться. – Твое детство прошло в спортзале?

– Нет, – тяжело дыша, ответила она. – С братом, который считал, что женщины должны уметь защищаться от таких мужчин, как ты!

– Таких мужчин, как я? – Дэвид коротко и зло рассмеялся. – Да. Ты права. Надо защищать себя от такого сукина сына, как я. Действительно, только посмотри, что я натворил за последний час. Защитил тебя от…

– Ты не защищал меня, – раздраженно сказала Стефани, пытаясь отпихнуть его. – С какой бы это стати? Я не нуждаюсь в защите.

– Нуждаешься или нет, но я защищал тебя. Я дал тебе бесплатный юридический совет…

– Хорош совет…

– Плюс я дал тебе работу.

– Ха!

– Может быть, печатать письма не такой экзотический способ зарабатывать себе на хлеб, как тот, к которому ты привыкла, но большинство женщин в твоем положении были бы благодарны за это.

– Что ты хочешь этим сказать, а? Что значит «большинство женщин в твоем положении»? В каком таком я положении, мистер Чэмберс?

Дэвид внезапно понял, что, если они будут продолжать в том же духе, им обоим не избежать проблем.

– Хорошо, – бросил он. – Знаешь, что я собираюсь сделать?

– О, я прекрасно знаю, что ты собираешься сделать, – горячо сказала Стефани.

– Я собираюсь встать, – не обращая внимания на ее слова, сказал он. – Успокойся, ладно? А потом поговорим.

– Мы уже наговорились! Не надо было мне вообще слушать тебя. Ты увел меня за собой, а я даже не удосужилась спросить почему!

– Я следую призывам Всемирного Совета Мира, – мрачно сказал Дэвид. – Черт побери, хватит!

– Ты ничем не лучше Эйвери, ты… ты лжец!

– Он что, лгал тебе? Твой муж?

– Не называй его так, – сказала Стефани сквозь зубы. – Да, он лгал мне. Он сказал… что возьмет на себя мои… мои заботы, но не выполнил своего обещания.

– Какие заботы? – тихо спросил Дэвид, и вдруг все вокруг как будто замерло.

Стефани заглянула ему в лицо. Его темные, как сапфир, глаза смотрели прямо в ее глаза. Они лежали, касаясь друг друга грудью, бедрами, ногами…