Аманда Лиз - Безрассудное счастье

Проблема в том, что Алекс не желает поддерживать его, когда речь идет о карьере. Почему-то она не может взять в толк, что время предъявляет к человеку огромные требования и это прежде всего. Разве он не водил ее в самые престижные рестораны? Не поил самым дорогим вином? И к тому же еще знакомил с такими людьми! Все они были очень известны в своей области, а некоторые считались воротилами финансового мира. Все, что ей нужно было делать, — это улыбаться, хорошо выглядеть и вовремя поддакивать. Не очень утомительно, с его точки зрения. Алекс часто обвиняла его в том, что он эгоист и трудоголик, но все было не так просто. На самом деле он работал для них обоих, он строил безопасное будущее для себя и для нес — ведь без нее он не мыслил дальнейшей жизни. Алекс была стильная девушка, с лоском, к тому же прекрасно воспитана. Если ее приручить, она будет то, что надо. Единственное, чего бы он еще желал, — это чтобы она выказывала побольше энтузиазма по отношению к его клиентам. Но не далее как неделю назад она наотрез отказалась пойти на ужин с двумя американскими банкирами, сославшись на то, что не сможет вынести общество людей, которые считают Энтони Роббинса[2] гениальным писателем.

— Как хочешь.

Апатия, с которой Алекс это сказала, была совершенно для нее нехарактерна. Нет, очевидно, что-то было не так. В очередной раз подивившись непостижимости женской логики и возблагодарив небеса за то, что родился мужчиной, Ричард вернулся к своим акциям и котировкам.

А Алекс вновь предалась мечтам. Она представляла, как Ник берет ее на руки и уносит в мир, где все проблемы меркнут в сиянии истинной любви. Он не позвонил, не придумал какого-нибудь невинного предлога, чтобы вновь ее увидеть, и она даже не осуждала его. Ее записка вряд ли могла способствовать дальнейшему сближению — да он этого и не хотел. Должно быть, Ник сейчас сидит на кухне и потешается над какой-нибудь скабрезной историей из скандальной хроники, а Саймон готовит для него апельсиновый сок и булочки на завтрак. Мысль об этом была невыносима, но воображение разыгралось не на шутку, и теперь уже она не могла остановиться. Прошлой ночью она почти не спала, и на этот раз не из-за того, что Ричард храпел. В памяти все время всплывал образ Ника. То и дело Алекс представляла себе его руки, губы, вспоминала его ласки. И надо же было так усердно отбиваться от приставаний Ричарда, чтобы потом не спать, вспоминая другого, более пылкого любовника. Как она ни старалась поберечь здоровье и забыть обо всем этом, дразнящие мысли вновь и вновь возвращались.

Алекс позвонила своей настырной шведской патронессе и сказала, что у нее обнаружилась тяжелейшая форма желудочного гриппа. И действительно, все симптомы этого заболевания проявлялись у нее в полной мере, как только она думала о том, что пойдет на свидание к какому-нибудь очередному старцу. Мысль о том, что к ней прикоснется кто-нибудь, кроме Ника, была ей отвратительна. Алекс не представляла, сколько еще сможет держать Ричарда на расстоянии, но, уж конечно, он будет не в восторге. Она посмотрела на него — вернее, на пухлые розовые руки, державшие газету. Непонятно, как она могла думать, что сможет жить с этим человеком? Да как она вообще оказалась с ним рядом? Как будто иллюстрируя ее недоумение, Ричард послюнявил указательный палец и перелистнул страницу. Ее всегда это коробило. Впрочем, его манера каждые три минуты прочищать горло была еще хуже. Нет, ничего не выйдет. Надо взять себя в руки. Ник больше не вернется — для него мускулистый торс и щетина милее, чем ее слишком мягкое тело. Надо забыть его, хотя она и не уверена, что этот парень за полотнищем черно-белой бумаги — хорошая альтернатива.

Как будто неожиданно проникнув в мысли Алекс, Ричард отложил газету и почтил ее своим вниманием. Он проштудировал все нужные ему на сегодня данные и решил, что теперь пришло время для занятий другого рода — тем более что на дворе воскресное утро и можно никуда не торопиться. В конце концов, это должно ее обрадовать: она почувствует, что даже в критические дни остается для него желанной. Ричард пару раз тайком заглянул в журналы, которые собирала Алекс, и нашел там свой полный психологический портрет. Оказывается, он был воплощением Нового Человека, практичного, но очень впечатлительного. Он всегда думал, что они с Алекс — команда, они вместе двигались к единой цели: успеху в его карьере. А она должна была обеспечивать ему тыл. Он был совершенно не против, чтобы Алекс сочиняла свои книжки или что она там хотела, лишь бы она не была такой гордой, чтобы не пользоваться его деньгами. Ричард понимал, что надо принимать в расчет ее мнение, и не раз советовался с ней по поводу того, куда пойти отдохнуть, какую посуду купить и прочее.

Он был настолько либерален, что примирился с ее своеобразными друзьями и даже был готов согласиться: экстравагантные наклонности не конец света. В конце концов, все это от артистизма, которым он лично никогда не обладал. И хотя Ричарда все еще бросало в дрожь от этой мысли, он уже смотрел на проблему шире и не осуждал Саймона. Конечно, в его кругу требования сексуальной свободы никто не принимал всерьез. Вообще-то Ричард считал себя видавшим виды мужчиной, кровь у него была горячая, недаром он был классным регбистом. Он никогда не заставлял Алекс стирать ему одежду и платил специально нанятой для этого прислуге. В конце концов, у нее были другие достоинства, например, потрясающее тело. Встав с кресла, Ричард подошел к Алекс и обнял ее за плечи, потом нащупал руками грудь.

И вдруг она резко оттолкнула его и вышла из комнаты. Ричард обиделся не на шутку. Он пошел за ней на кухню и некоторое время смотрел, как она расставляет по местам посуду, потом взял ее за руку. Алекс посмотрела на него.

— Ну? — раздраженно бросила она и, выдернув руку, стала открывать новую пачку кофе.

— Алекс, что с тобой, черт побери?

Его разозлил не столько отказ, сколько ее вечная непредсказуемость.

— А с тобой? — парировала она, стоя спиной к нему и пытаясь вилкой проковырять дырку в обертке.

«Хорошо еще, что у нее в руках не нож», — подумал Ричард.

— Если хочешь знать, я не люблю, когда меня игнорируют. Или отталкивают, как будто от меня воняет.

Господи, каким же наивным он бывает!

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

Алекс протиснулась мимо него и кинулась в ванную комнату. Похоже, это помещение становилось для нее единственным островком безопасности. Опустив крышку унитаза, она уселась на нее и, уронив голову на руки, застонала. Похоже, это оказалось труднее, чем она думала. Она не ела, почти не спала и не могла ни о чем думать — все ее мысли занимал Ник. Запустив пальцы в волосы, она раскачивалась взад и вперед, пока не пришла к единственному и неизбежному заключению. Она была влюблена, безнадежно втюрилась. Боже, что делать? Упиваясь своими страданиями, Алекс не обращала никакого внимания на Ричарда, колотившего в дверь.