Люси Рэдкомб - Правильный выбор
Пола! Услышав имя первой жены Рея, она вся напряглась. Значит, Пола была здесь. Почему же ей казалось, что Рей никогда не привозил сюда ни одной женщины до нее? Конечно, подобные фантазии до добра не доводят!
Итак, Пола была здесь. Любимая жена, неуязвимая соперница, почти святая… Кто же мог бы сразиться со святой?
— Хорошо. Я предоставлю его тебе в качестве специальной награды за определенные услуги.
Стефани оторопела. Ноги ее утонули в мягком песке.
— За определенные услуги? — протянула она с обидой. Ей вовсе не хотелось, чтобы ее боготворили, но уважать-то ее должны!
Рей остановился и повернул ее к себе.
— Я бы сказал так: в некоторых обстоятельствах услуга уже сама по себе награда. И вчерашняя ночь тому пример. Ты дала мне то, о чем я просил, потому что сама же нуждалась в этом. — Она покачала головой, не соглашаясь с ним, но Рей продолжил. — Пока мы здесь, мы можем ссориться, а можем заниматься любовью.
— Мне кажется, ты говоришь не о любви, а о сексе, — с жаром возразила Стефани.
— Не стоит говорить о сексе как о чем-то неприличном и грязном! Нечего стесняться, если ты разделяешь свои потребности с другим человеком и удовлетворяешь их.
Ей хотелось закричать, что этого недостаточно, что надо любить и уважать человека, но губы ее не шевельнулись. Всегда уверенная в себе, сейчас Стефани чувствовала себя слабой, готовой уступить. Он сделает все, чтобы она доставила ему удовольствие, а потом, когда она станет именно такой, какой он хотел ее видеть, отправится на новые завоевания. Такова природа любого хищника, а Рей как раз из их числа.
— Ты сожалеешь о прошлой ночи? — спросил Рей слегка хрипловатым голосом.
Стефани резко мотнула головой, и волосы ее разлетелись.
— Если хочешь знать, то я отвратительна самой себе за то, что поддалась сексуальному влечению! — запальчиво воскликнула она. — Должно быть, сказывается наследственность. Я видела, как моя мать, совершенно не задумываясь, утоляла свой сексуальный голод так же, как большинство людей покупает пару туфель. И когда очередной роман заканчивался, она покидала своего любовника без сожаления, и сердце ее не болело. — Если бы я могла поступать вот так же! — добавила Стефани уже про себя.
— Ты так проницательна, Стефани! — Рей уже не улыбался. — Но кто дал тебе право судить о людях?
— Не тебе об этом говорить. Ты только и делал, что насмехался над окружающими и по своим собственным меркам судил обо мне и моей семье. Если же говорить о прошлой ночи, то она — заблуждение. У меня мороз идет по коже от одной лишь мысли, что ты прикасался ко мне…
— Хватит пяти секунд, чтобы ты изменила свое мнение…
Стефани уже раскрыла рот, чтобы поставить на место наглеца, но ярость ее вдруг куда-то исчезла и она почувствовала себя обессилевшей. Рей говорил правду, и они оба знали это.
— Я понимаю, что ты женился на мне с целью продолжения рода. Но сдержанность в этом деле тебе не помешает. Ты настоял, и я согласилась выйти за тебя замуж, но уволь меня от своей сексуальной невоздержанности и излишеств.
Если холодный резкий ответ и заставил его растеряться, то лишь на мгновение.
— Невоздержанность и излишества… По-моему, ты тоже не прочь позволить себе лишнее. Ты доказала это прошлой ночью. Не забывай, ты моя жена, — сказал он ей тоном, не терпящим возражений.
— Хватит вспоминать прошлую ночь… Она была ошибкой. — Стефани вытерла пот со лба.
На этот раз Рей спокойно воспринял ее слова. Он сощурил глаза, глядя на ее раскрасневшиеся щеки.
— Пойдем. Тебе не стоит быть больше на солнце.
— Спасибо за беспокойство, — пробормотала она, недовольная его тоном благодетеля, и пошла за ним. А что ей оставалось делать?
На обед было подано очень вкусное пряное блюдо из креветок с рисом и салатом. Затем Мария поставила на стол лимонный пирог, от одного вида которого потекли слюнки. Даже Стефани с ее плохим аппетитом захотелось его попробовать. Отведав пирога, она оставила мысль отказаться от еды и упасть в голодный обморок прямо на глазах у Рея.
— Хорошо. Если я кому-нибудь понадоблюсь, я буду у себя в кабинете, — сказал Рей, допив бокал охлажденного вина.
Мария, пытавшая запихнуть в Стефани как можно больше еды, посмотрела на него с неодобрением.
— Я думала, вы отдохнете после обеда, — сказала она с явным намеком, от которого Стефани опять покраснела.
…Яркое солнце проникает сквозь бледный шелковый балдахин над кроватью. Солнечные блики на теле Рея… его запах… звук вентилятора…
Картина, ожившая после слов Марии, заставила сердце Стефани неистово забиться. Желая скрыть волнение, она не моргая уставилась на переплетенные пальцы рук, лежавших на коленях. Рей, коснувшись ее плеча, заставил Стефани очнуться. Он смотрел на нее с необыкновенной нежностью, и хотя Стефани понимала, что все это делается ради Марии, сердце ее затрепетало.
— Мария считает, что я не уделяю тебе должного внимания, дорогая. После четырех часов я в полном твоем распоряжении, моя любовь… — Поцелуй был ничего не значащим дополнением к словам. В нем не было нежности. Но когда Стефани пришла в себя, она увидела довольную происходящим Марию, которая кудахтала как квочка. — Если хочешь, я научу тебя нырять, — продолжил Рей, глядя на пылавшие щеки и горящие глаза жены.
— Я не умею плавать.
— Тогда я научу тебя плавать.
Стефани собралась было возразить, но его палец коснулся ее губ, и она не произнесла ни слова.
— Учеба не займет много времени. Ты очень способная ученица. — Взгляд серых глаз вызывал ее на спор, но она хранила молчание.
Когда Рей ушел, Стефани поднялась наверх, чтобы принять душ. Он освежил ее тело, но не привел в порядок мысли. Через полчаса она уже сидела на тенистой веранде в широких ярких брюках и белой майке, которая подчеркивала ее пока еще слабый загар.
Вошла Мария и предложила холодный сок. Стефани улыбнулась и поблагодарила.
— Я смотрю, ты не надоедаешь ему, как та, другая, — заметила женщина, садясь рядом со Стефани.
— Ты имеешь в виду Полу?
— Значит, ты слышала о ней?
— Совсем немного, — ответила Стефани, не желая раскрывать истинную причину своего любопытства. Ей хотелось выпытать у Марии как можно больше. — Они были преданы друг другу…
— Да, некоторые так считают. — Мария только махнула рукой. — Когда они были здесь, а это было всего лишь один раз, она не отходила от него ни на шаг. Ей здесь не нравилось. Все слишком примитивно, как она выразилась. Потом, после ее гибели в авиакатастрофе, он вернулся сюда. Это было тяжелое время. — Темные глаза Марии погрустнели от воспоминаний. — Хорошо видеть его вновь в хорошем настроении.
