Долгий путь к счастью - Луиза Фуллер
Он почувствовал, как напряглись ее пальцы.
Ранее они договорились подождать, пока не принесут торт Арчи, чтобы сделать объявление. Но он поднял ее руку так, что бриллиант поймал солнечный свет, и тихо сказал:
– Я попросил Дору выйти за меня замуж, и она согласилась.
Повисла тишина. Дора затаила дыхание. А потом все захлопали.
Едва осмеливаясь поверить в происходящее, она улыбнулась и по очереди обняла сестер Чарли.
Ей не нужен был бокал шампанского, который протянул Чарли. Она уже чувствовала себя опьяненной от нахлынувших на нее эмоций.
Только Делла знала, как сильно она мечтала стать частью семьи, стать нужной. И вот свершилось. Эти красивые, разумные, уравновешенные люди поднимали бокалы и произносили ее имя, словно она одна из них.
– Думаю, сейчас самое время внести торт, – объявил Чарли. – Когда будешь готова спеть, начни, а мы присоединимся.
И вот так ее счастье улетучилось.
– Хорошо. – Нужно что‑то сказать, что угодно, лишь бы услышать собственный голос.
«Все будет хорошо», – успокаивала она себя. В конце концов, всего шестнадцать слов.
И нет ни посторонних, ни прожекторов. Просто небольшой семейный праздник. День рождения Арчи.
Дора взглянула на его личико, чувствуя прилив любви. Его глаза расширились от восхищения, когда официант зажег свечу на красивом торте в форме обезьяны.
У нее заколотилось сердце. В солнечном свете пламя свечи выглядело странно ярким. Слишком ярким. Дора попыталась открыть рот, но ее охватила скованность, проникая в кости, парализуя дыхание.
Арчи.
Она попыталась повернуть голову, понимая, что, если увидеть его глаза, все будет хорошо. А он пристально смотрел на свечу.
Остальные, молча, взирали на нее.
Дора ощущала их взгляды, впивающиеся в нее с любопытством, хуже того, их осуждение. Внезапно сердце забилось так сильно, что стало трудно дышать. Она почувствовала головокружение. Тонкая липкая паутина тьмы душила ее. Вдруг где‑то поблизости кто‑то начал петь незнакомые слова на самую знакомую мелодию в мире.
Чарли. Его голос был глубоким и уверенным. А потом запели все. Арчи захлопал в ладоши.
Дора заставила себя улыбаться так, что стало больно. Она нуждалась в этой боли, чтобы подавить то другое, что накапливается внутри ее.
Оставшаяся часть праздника, казалось, проползла мимо, как в кошмарном сне. Ей хотелось ускользнуть и свернуться калачиком где‑нибудь в темноте и уединении. Но до того, как все ушли, прошел еще час.
К тому времени Арчи устал. Избегая взгляда Чарли, Дора использовала это как предлог, чтобы сбежать наверх.
Малыш отчаянно хотел спать, поэтому Дора переодела его в пижаму, но вместо того, чтобы уложить его в кроватку, унесла в свою кровать и легла рядом с ним.
Боль в груди жгла раскаленными углями.
Нет, это не страх сцены, неосязаемый, удушающий страх выступить перед публикой. Всего‑то девять человек, включая Арчи.
И нельзя винить родителей. Она сама себе проблема, всегда была проблемой. Причина собственных неудач. Ее родители знали об этом.
Ее сердце сжалось.
Делла тоже знала об этом. Вот почему сестра в своем завещании не сделала ее опекуном Арчи.
Можно сколько угодно убеждать себя, что это оплошность и Делла просто не успела.
Существует лишь одно объяснение: Делла не верила, что сестра сможет стать опекуном, и не доверяла ей.
Всего‑то и нужно было сегодня – спеть для Арчи в его день рождения. Ничего не получилось. И если уж она не справилась с этим, сможет ли вообще вырастить племянника…
Она напряглась, услышав, как открылась дверь. Все ясно, это Чарли. Дора не хотела видеть его сейчас, не была уверена, сможет ли когда‑нибудь снова взглянуть на него. Поэтому закрыла глаза, молясь, чтобы он ушел.
Но почувствовала, как он поднял Арчи. Ей очень хотелось прижать его маленькое теплое тело к себе, но она знала, что это эгоизм. Поэтому не открыла глаза и молчала.
Дверь закрылась. Дора судорожно выдохнула, однако через несколько мгновений на кровать кто‑то сел. Она почувствовала, как Чарли нежно гладит ее лицо.
– Дора.
Она прикрыла рот рукой, сдерживая рыдания.
– Ничего страшного, – мягко успокоил он.
– Нет. – Его нежность была невыносима. – Просто уходи, Чарли, пожалуйста. Просто уходи.
– Я не оставлю тебя вот так.
– Но ты будешь… – Она захлебнулась рыданием, утирая слезы. – Все так делают – все уходят.
– Но не я. Не сейчас. Никогда.
Внезапно он притянул ее к себе ближе, еще ближе. Она чувствовала, как реагирует на его тепло, а внутри ее просыпается желание.
Ей так не хватало любви, было так одиноко. Но она не могла позволить тоске одержать верх. Ничто не изменит случившегося.
– Ты был прав раньше. Ему лучше с тобой. – Она заставила себя посмотреть ему в глаза. – Я хочу, чтобы у тебя был Арчи, а ты стал его опекуном.
Чарли в замешательстве уставился на нее. Он хотел этого с того дня, когда узнал о смерти Деллы. Однако теперь, видя страдания Доры, понял, что одержал пиррову победу. Она выглядела такой несчастной и одинокой.
– Так не пойдет. Ты нужна Арчи.
– Нет, ему нужна мама. – Ее серые глаза затуманились от боли. – Но у него нет мамы, поэтому нужен кто‑то, кто лучше всего ее заменит. И это не я. Даже Делла так считала.
– Ничего подобного! Она просто не…
– Что «не»? Не успела упомянуть меня в завещании? – Дора коротко и хрипло рассмеялась. – Ты ее не знал. Она находила время для всего. Ждала, когда я изменюсь, стану лучше. Но я не изменилась. Даже не смогла спеть «С днем рождения».
А он‑то поначалу подумал, что она ждет, чтобы он подал ей сигнал. Правда, взглянув на нее, он увидел ее лицо, искаженное страхом. При этом ни шока, ни замешательства, значит, это застарелый страх.
Чарли принялся судорожно вспоминать, что слышал о ней, как о певице. Что с ней произошло? Почему она боялась петь?
– Почему ты перестала петь? Это случалось раньше? Она кивнула.
– Как ты понимаешь, я не ставила Арчи на первое место в своей жизни. Я не благородная или бескорыстная. Я перестала петь, поняв, что не умею этого делать.
– И когда это случилось?
Ее признание разозлило его. Почему она решила справиться со своей проблемой одна?
– Не знаю. Может, через месяц после смерти Деллы. Я хотела петь для нее, собиралась исполнить ее любимую песню, но не смогла.
Она снова заплакала, и он почувствовал боль в горле, настолько сильную, что едва мог дышать. Чарли снова обнял Дору, на этот раз не собираясь ее отпускать.
– Ты была в шоке, горевала. Тот, кто выпустил тебя на сцену, должен быть застрелен. – Он услышал
