Васькина френдзона - Виктория Осадчая
Самолёт начал взлетать, наполняя салон шумом моторов, но это не мешало мне обратиться к Сычеву, когда церемония знакомства прошла.
— Я же тебя просила, сволочь!
— Ну, прости. Я волновался о том, как ты будешь здесь сама.
— Нет, Сыч, ты специально. Я тебя гаденыша давно знаю.
— Я смотрю, у тебя с братом напряжённые отношения, — заявил Никита.
— С братом? — переспросил Матвей, я попыталась послать флюиды своими глазами. Да-да, дружба со мной подразумевает под собой умение импровизировать.
Гул самолёта заглушал наши голоса, поэтому я решила не встревать в разговор, который после сказанной Матвеем фразы прекратился. И почему-то мне очень не понравилось выражение лица Никиты. Что этот гад ему сказал? Это понятно, конечно, кто в этой ситуации выступал в роли гада.
Но дальше все не важно. Когда инструктор открыл дверь в самолёте и дал команду, мое сердце стало биться чаще от предвкушения восторга. Через несколько секунд мы встретимся с Матвеем на земле и тогда я уже скажу ему все, а сейчас мое время. А самое незабываемое, что случается с тобой, когда ты ныряешь из самолёта — это свободный полет. Да, всего четыре-пять секунд, но они незабываемые. Ради этого ошущения стоит отдавать свои деньги. Когда весь мир под тобой, а ты паришь, словно свободная птица. И почему люди не умеют летать? Да, может эта фраза и не нова, но каждый раз я нахожу в ней какой-то приговор, потому что крылья у меня никогда не вырастут, и я смогу наслаждаться только этими мгновениями. Дёргаю за кольцо, возвращаясь в реальность, и меня снова подбрасывает ваерх от порыва воздуха. Через двадцать секунд земля. Умело управляю стропами парашюта, чтобы посадка получилась как можно более мягче. Ну, вот и все!
— Это невероятно! Точно нужно повторить, — восторженно восклицает Никита, который прыгнул раньше. Приземлился он в метрах пятидесяти от меня и уже спешил помочь отстегнуть парашют, хотя я справлялась сама.
— Знаю! — согласно замахал головой, стягивая с себя дурацкую шапочку. Ладно в небе, а на земле уродиной как-то быть не хотелось перед Катаевым.
— Ухуууу! — восторженный крик и Сычев приземляется, оглашая своим голосом всю округу. Далеко, но слышно его прямо здесь.
— По-моему, Матвей того же мнения, что и я.
— Этому только дай сигануть откуда-нибудь. Что он тебе сказал в самолёте?
— Это так важно?
— Нет, — отрицательно качаю головой. — А знаешь, я голодная!
— Ну, тогда нужно где-нибудь поесть, как вернёмся в город.
— Слушай, — вдруг приходит на ум безумная идея, — а поехали ко мне. Я угощу тебя вкусным и полезным ужином.
— Это удобно?
— Да, мы с Матвеем живём двоем. Не думаю, что он будет против гостей.
— Какие планы на вечер? — вспомни, вот и ОНО! И почему я была так зла на него? Ах, да! Он мне не сказал про то, что эта стерва ночевала у него и…я увидела лучшего друга голым.
— Тебя в них точно нет, — заявила, состроив ехидненькую рожу.
— Василиса предложила приготовить ужин, — поделился Никита.
— Здорово! — в лице Сычев изменился. Видимо, от этой идеи он был не в восторге, но говорить об этом он мне не спешил.
— А ты до Ксюши поедешь?
— Конечно! Не буду вам мешать.
И почему было тяжело смотреть вслед его удаляющейся спине? Почему так хотелось вывернуться наизнанку, чтобы выпотрошить из себя это чувство дискомфорта и дисбаланса. Так не должно быть. И я в которой раз за день вернулась в тот ночной сон, понимая, что с утра стала воспринимать друга как-то иначе.
Ужин у нас с Катаевым прошел на удивление скромно. Оказавшись в квартире Сычева этот большой и суровый на вид мужчина вдруг стал каким-то зажатым. Морозова, конечно, говорила, что у него хорошее воспитание, но я не думала, что оно проявлялось ещё и в скромности, если это можно так назвать.
В конце концов за те недолгие полтора часа, что мы провели в одном пространстве, я услышала от него лишь несколько комплиментов по поводу моих кулинарных способностях, все остальное мне пришлось из него вытаскивать клешнями. Да и не очень-то хотелось, но разговор поддерживать было нужно. В итоге просто распрощались и он уехал. Поели, называется. Через несколько минут сообщение:
Сыч: Что-то Никита быстро свалил.
Я: Ты под окнами что ли дежуришь?
Сыч: Нет! У меня просто очень хорошие соседи.
Я решила не отвечать. Нашла в шкафу бутылку вина, так как утопить настроение нужно было в чем-то, завалилась на диван в гостиной, включила фильм, опять же, под настроение. А какое оно у меня было? Естественно плохое…и заморочилась я на том, что Сычев меня предал. Он никогда ведь ничего не скрывал, а тут тайком впустил в свою комнату эту…даже слов подобрать на могу. А потом не сказал. Или не в этом дело? Ладно, хрен с этим со всем. У меня ХОРОШИЙ ФИЛЬМ! В такие гадкие моменты у меня было только одно лекарство «Москва слезам не верит»! Классика советского кино никому ещё не вредила.
* * *
Катаев ушел рано. И почему это так его обрадовало? Матвей поблагодарил бдительного соседа дядю Борю. Недавно мужчину отправили на пенсию и он теперь совал нос во все окружающие дела, которые совсем его не касались.
— Ксю, прости, но мне домой нужно.
— Что-то случилось? — проворные пальчики потянулись у ремню брюк. Девочка, конечно, огонь, но нужно что-то делать с Васькой. В таком настроении дружить они дальше точно не смогут.
— Сестру бросил парень, нужно утешить.
— Которая сегодня утром бежала с тобой? Не удивлена. А у сестры нет подружек?
— Ксю, — он убрал её ладонь, понимая, что таким образом сейчас лишает себя ещё одного потрясного секса. Эх, Васька-Васька, знала бы ты чего лишаешь сейчас своего друга. — Поверь, нужно ехать. Я тебе напишу!
Что-то в последнее время с Богатыревой происходило неладное. Матвей это ощущал почти на физическом уровне. И началось это с того самого Влада, когда они поцеловались. И не то, чтобы он не хотел это обсуждать, просто не знал, как подобрать правильные слова, чтобы вдруг не оказаться в дураках, как Ромаха. И все же френдзона начинала потихоньку засасывать. А ночной маленький инцидент….
— Ты же вроде не пьешь, — первое, что спросил, войдя в квартиру. Принцесса Василиса расположила свое хорошенькое тельце на диване у огромной плазмы, откуда вещал самый ненавистный в мире фильм. Не то, чтобы Сычеву он не нравился, просто он, казалось, знал наизусть каждую фразу из него. И все по вине Богатыревой.
— А кто сказал,
