Канарейка для ястреба - Анна Гур
Я знаю только одного человека, скупого на эмоции и уверенного в себе настолько, что может себе позволить не подписывать записку.
Я вглядываюсь в одну единственную строчку, написанную острым, размашистым почерком, снова и снова перечитывая. Губы раздвигаются в неосознанной счастливой улыбке, все тревоги уходят на второй план.
Я понимаю, кто прислал эту открытку, и сердце радостно заходится в груди!
Краем глаза замечаю, как гостьи начинают доставать содержимое пакетов.
Они действуют слажено, быстро, не теряя времени. Спустя несколько минут на столе организовывается маленькая горка из красивых серебристых коробок, перевитых кристально-белыми лентами с незнакомыми вензелями.
– Эти подарки выбраны специально для вас, мисс Соммерсье! – ловя мой удивленный взгляд, отвечает незнакомка. – Меня зовут Саманта, мы с моей помощницей Ирен являемся персональным байерами! Вам необходимо примерить содержимое коробок, чтобы мы убедились, что туалет подобран идеально под ваши размеры и ничто не нуждается в коррекции.
– Что, прямо сейчас?! – удивленно восклицает Луиза.
В целом вид у нас наверняка пришибленный и, кажется, в первые в жизни в сложившейся ситуации нечего сказать не только мне, но и моей разговорчивой подружке, которая с вытаращенными глазами наблюдает за происходящим.
– Да, да. Это не займет много времени, уверяю вас.
Женщина с улыбкой матерой хищницы окидывает меня оценивающим взглядом с ног до головы, вздернув бровь, с повышенным вниманием изучает мой наряд, замечая наши с Луизой старания, но оставляя их без комментариев.
Наглое поведение этой женщины меня мало задевает. Я уже давно обзавелась непрошибаемой броней в этом хищном гадюшнике элитной школы. Подобными взглядами меня не испугать и уж тем более не повлиять на мое радостное настроение.
Я медленно подхожу к столу с подарками. Никогда прежде я не видела ничего подобного. Казалось бы, обычные бумажные коробки, отливающие серебристым металликом с замысловатым вензелем, однако понятно, что подобное оформление имеют только уникальные вещи.
Пальцы слегка дрожат, когда я вскрываю самую большую прямоугольную коробку, красиво перевязанную лентой.
– Кто-то сильно не скупился на антураж, – ухмыляется ожившая Луиза, вернув себе дар речи. Она встает рядом и подбадривает меня заговорщицкими взглядами.
В ответ я улыбаюсь еще шире, крылья радости вырастают за спиной, пока я бережно сматываю ленты. Привычка относиться к вещам с аккуратностью дает о себе знать. Так же я уже знаю, что эти шелковые ленты будут бережно храниться у меня в ящике, служа напоминанием об одном из самых странных и счастливых дней в моей жизни…
Аккуратно распаковав коробку, я открываю крышку и убираю шершавую глянцевую бумагу, которой прикрыто содержимое.
В следующую секунду я вытаскиваю на свет прекрасное бежевое атласное платье с тончайшим слоем фатина: легкое, почти невесомое, струящиеся и переливающееся богатым цветом. Скромное и элегантное.
Луиза, заглянув в коробку, сразу вытаскивает визитку с наименованием бутика и одобрительно свистит:
– Фига себе платье… Охренеть!
На наш непередаваемый восторг и радость персональный байер Саманта скупо улыбается и торопит меня, пододвинув следующую коробку, в которой я нахожу шикарные бежевые лодочки на удобном невысоком каблуке, усыпанные переливающимися камнями.
– Туфли от Маноло! Это туфли от Маноло! – растерянно шепчу я.
Луиза практически утыкается в обувь, что я держу в руках, желая увидеть золотистую надпись на внутренней стороне лодочек своими глазами.
– Холли шит! – почти беззвучно выдыхает она, пока я пребываю в слегка пришибленном состоянии.
Мне хочется раскрыть остальные коробки, и я уже тяну руки к третьей, но Саманта меня останавливает коротким приказом:
– Мисс Соммерсье, прошу вас примерить платье и туфли.
– А остальное? – удивляюсь я.
– Всему свое время. Сейчас от вас требуется надеть платье и туфли.
Предложение произнесено с таким высокомерным тоном, которым взрослые обычно разговаривают с нерадивыми нашкодившими детьми.
Я ничего не отвечаю основательно подбешивающей меня женщине. Все, что она делает «на грани» – неуловимо, лишь полутона и интонации, дающие мне понять, что я не представительница того сорта девушек, перед которыми такие, как Саманта, рассыпаются в любезностях.
Я лишь сжимаю губы, не позволяя окружающим омрачать мои минуты счастья.
Образ идеально подобран. Я ощущаю себя настоящей принцессой в этом невесомом, воздушном платье, которое колыхалось при каждом движении. Лодочки на ногах практически не ощущались, давая легкость движениям.
Смотрю в зеркало, робея от той красоты, которую вижу. Платье мечты сидит идеально. И я ощущаю себя готовой идти на бал в королевский дворец.
– Мисс Аткинс, вы – великолепный профессионал! Цвет, модель, крой – все идеально! Вы – исконный мастер своего дела, умеющий представить в лучшем свете любую модель, – вещает помощница Саманты, во всю расхваливая идеальное попадание в мои размеры.
Две женщины кружат вокруг меня, словно стервятники, поправляя невидимые складки на идеальном платье, и в целом общаются между собой так, как будто я всего лишь манекен, на который примеряют роскошный образец.
Наконец, Саманта вновь обратилась ко мне:
– Можете открывать оставшиеся подарки.
Мне не терпится посмотреть на содержимое остальных коробок. И я быстренько расправляюсь с третьей, доставая прекрасный клатч, служащий дополнением к платью.
Однако последний подарок ввергает меня в легкое состояние шока.
Я сжимаю в руках серебристую коробочку, не решаясь открыть.
В подобных дарят украшения…
Я не особо слушаю восторженное щебетание подруги рядом, которая подбадривает меня, призывая заглянуть внутрь.
Сейчас со мной происходит что-то совершенно непонятное. Не укладывающееся ни в одни рамки.
Собравшись с духом, открываю и столбенею, наткнувшись на каплевидные небольшие серьги в россыпи сверкающих чистотой камней.
Увиденное действительно заставляет потерять дар речи. Я во все глаза смотрю на это великолепие и вдруг мне становится страшно…
Смятение охватывает меня. Я чувствую себя куклой, которую наряжают соответственно статусу будущего владельца. Эта мысль змеей проскальзывает в сознании и жалит, разъедая всю радость своим ядом.
Слишком дорогие дары оставляют горькое послевкусие.
– Я не могу принять подобные подарки, – произношу в нерешительности. – Это все слишком!
Слова слетают с губ и становятся неожиданными для меня в первую очередь. Я вдруг четко понимаю, что это не просто подарок, меня словно подводят к определенному стандарту, заставляют соответствовать. Наряжают, будто неодушевлённый предмет, заранее решив, что и как я надену. В сущности, меня лишают выбора.
Мой неожиданный отказ удивляет двух женщин-байеров, которые после моих слов заметно бледнеют. И я могу поклясться, что вижу страх, проскальзывающий в их глазах.
В миг с их лиц слетают маски высокомерия и надменности, открывая моему взору смятение и растерянность.
Желания раздумывать о том, что именно их заставило так испугаться, у меня нет.
Гробовое молчание в комнате длится долгие мгновения. Но затем, словно встрепенувшись и быстро взяв
