Ли Уилкинсон - Реванш
Она уже собралась повиноваться, как раздался телефонный звонок.
– Кто бы это мог быть?
– Это, наверное, отец… Я послушаю, ладно?
Прежде чем она успела что-либо сказать, мужской голос, явно не принадлежащий ее отцу, произнес:
– Я только что обнаружил там ошибку.
Бэл молча передала трубку Эндрю.
– Да? – кратко отозвался он и, услышав голос звонившего, немного растерялся. – Да… Хорошо, что предупредил…
Бэл слегка нахмурилась. Странно, голос на другом конце провода показался ей до ужаса знакомым.
– Ладно, скорее всего, с этим не возникнет проблем.
Повесив трубку, Эндрю проверил шипящее мясо и спросил:
– Итак, на чем мы остановились? Ах да, ты собиралась поцеловать меня:
Бэл надеялась, что он упомянет, кто звонил, но он явно этого делать не собирался, а сама она не решалась спросить. Твердо сказав себе, что это ее не касается, она привстала на цыпочки и коснулась губами его загорелой щеки.
– И это ты называешь поцелуем? – шутливо возмутился он. – Кажется, мне придется дать тебе несколько уроков по искусству поцелуя.
– Постараюсь быть прилежной ученицей.
– Не сомневаюсь, – усмехнулся он, – у тебя в этой области несомненный талант.
Наблюдая, как он раскладывает еду, она подумала, что, когда дело доходит до словесных сражений, она всегда остается в проигрыше.
С обычной своей учтивостью он выдвинул ей стул, положил на тарелку свиную отбивную с салатом, наполнил бокалы.
Бэл попробовала соус и заметила:
– Ты так и не назвал мне этот таинственный ингредиент.
– Пусть это будет стимулом для хорошей учебы.
За ужином он рассказывал ей о своих путешествиях, увлеченно описывая разные далекие страны, в которых жил и работал. После еды они взяли кофе, пошли с ним в гостиную и, усевшись рядышком на диван, слушали концерт Родриго.
Когда чудесная мелодия кончилась, Эндрю коснулся ее щеки длинными пальцами.
– Последние десять минут ты изо всех сил пытаешься не зевать. Так что, я думаю, нам лучше лечь пораньше.
Он повернул ее к себе лицом и, поцеловав в кончик носа, сказал:
– У тебя завтра трудный день. Придется выбирать платье и прочее… Кстати, где собираешься его покупать?
– Еще не думала… Может, в «Хэрроудсе»?
– Все, что присмотришь, запиши на мой счет.
– Отец сказал, что он купит мне платье.
Красивое лицо Эндрю ожесточилось.
– Я более чем счастлив сам позаботиться о нуждах своей жены.
– Но ведь я пока не твоя жена, – напомнила она. – И вообще, это привилегия отца – заботиться о приданом дочери.
– Ладно-ладно, – буркнул Эндрю.
Дотронувшись до его руки, она попросила:
– Не злись, пожалуйста. Я не могу обижать папу… – после чего смущенно добавила: – И, честно говоря, я вообще не понимаю, в чем проблема.
Минуту они молчали, затем, неохотно улыбнувшись, он признался:
– Может, я просто хочу добиться психологического перевеса.
Бэл окончательно запуталась.
– Не понимаю, зачем?
– Ну… я же знаю, что его ты любишь, а меня нет.
– А ты хочешь, чтобы я любила тебя? – Бэл затаила дыхание.
– Да… – (От этого тихо произнесенного слова холодок пробежал по ее жилам, и она вздрогнула.) – Я хочу стать властелином не только твоего тела, но и сердца.
Ведь она с самого начала знала, что в нем сидит собственник, тогда почему же это простое заявление так насторожило ее?
Покачав головой, она постаралась сказать как можно спокойнее:
– Я всегда считала, что безоглядная любовь разрушает отношения. Это еще опаснее, чем ее полное отсутствие.
– Пожалуй, ты права.
Она с трудом сглотнула.
– В нашей ситуации прохладность чувств даже спасительна.
Он ничего не ответил, и Бэл поспешила сменить тему разговора:
– А ты что делаешь завтра? – Втайне она надеялась, что он вызовется сопровождать ее.
– Мне надо уладить кое-какие дела.
– А… Тогда, может, пообедаем вместе? – предложила она и тут же мысленно себя отругала. Ведь сама же настаивала на прохладности чувств, а теперь пристает с обедом!
Словно не заметив ее промаха, Эндрю холодно сказал:
– Навряд ли я освобожусь к обеду. Советую тебе перекусить в «Хэрроудсе».
Стараясь скрыть разочарование, Бэл согласилась.
– Да, конечно, я не подумала. – Она притворилась, что зевает. – Что ж, пожалуй, ты прав, мне действительно пора спать.
Не желая ссориться по пустякам, он предложил:
– Может, тебе позвонить отцу и договориться насчет завтрашней встречи?
– А что ему сказать?
– Пригласи его в «Морро Маренго»… скажем, к семи тридцати.
– «Морро Маренго»? – Это был самый новый и самый дорогой ресторан в Лондоне, недавно вошедший в моду.
– Луи Морро мой друг, – сухо объяснил Эндрю. – Мой банк инвестировал его.
– Нетрудно догадаться, – заметила она, поднимая трубку.
Если отец и удивился выбору места, то не показал виду, ограничившись только фразой:
– Отлично, я буду.
– Как кегли?
– Ужасно, – весело сказал он. – Лучше бы не ходил.
– Ты связался с Эллен? – поинтересовалась Бэл.
– Нет, она уже не проживает в «Колберте». Заплатила по счету и съехала в субботу вечером. Хотя дома ее, кажется, тоже пока нет.
– Постой, я только что кое о чем вспомнила. Таксист звонил в дверь, поэтому я слушала ее вполуха, но она что-то говорила о потрясающем французе по имени Жан-Клод, который пригласил ее на свою виллу в Эперне…
Петер застонал.
– Неужели ты думаешь, что она отправилась туда?
– Если даже отправилась, то рано или поздно она все равно вернется домой. – Бэл пыталась успокоить отца. – И ты успеешь поговорить с ней, опередив врагов.
– Надеюсь, – согласился Петер. – Но сейчас творится что-то странное, словно кто-то, уверенный в своей победе, затаился и чего-то ждет. Однако контрольный пакет акций пока что у нас.
– Вот именно. Во Франции никто не подобьет Эллен на глупость, так что не волнуйся, – бодро сказала она.
– Пожалуй, ты права. Волноваться рано. Ну ладно, увидимся в полвосьмого. Я с нетерпением жду встречи со своим будущим зятем.
Когда Бэл передала эти слова Эндрю, он возразил:
– Наоборот, это я жду с нетерпением встречи со своим будущим тестем.
Банальная, казалось бы, фраза, но в ней ощущался скрытый смысл. Ладно, не глупи, нетерпеливо перебила сама себя Бэл. В отличие от большинства мужчин, Эндрю просто-напросто непредсказуем. К тому же не может обойтись без иронии, которая проскальзывает в улыбке, в голосе, даже в прикосновении.
Нет, здесь что-то совсем другое, что-то пугающее…
Чтобы отвлечь от тревожных мыслей, Эндрю начал целовать ее, а когда она вздрогнула в ответ на его прикосновение, пробормотал:
