Несси Остин - Прилежная ученица
Выбор одежды был таков, что у Эвелины просто глаза разбежались. Ее сердце разрывалось между двумя туалетами – длинным шелковым облегающим платьем цвета голубого льда, которое можно было бы надеть и в церковь, и более открытым элегантным жемчужно-серым ансамблем, который подошел бы для вечера.
Как Эвелина ни раздумывала, она никак не могла решить, чему же отдать предпочтение. Оба платья были одинаково прекрасны.
В конце концов Эвелина надела голубое и вышла в нем из примерочной, чтобы спросить мнение Алессандро.
– Повернись-ка, – медовым голосом пропел тот.
Она медленно повернулась, скромно потупив глаза, как будто не замечая его обжигающего взгляда.
– Бери голубое, не ошибешься. Оно подчеркивает… цвет твоих глаз.
Платье сидело на ней будто вторая кожа, делая ее еще соблазнительнее. Алессандро напрасно боролся с непроизвольной реакцией своего тела.
Но когда Эвелина вернулась из примерочной, она с негодованием заметила, что Алессандро уже стоит у кассы, протягивая продавцу свою кредитную карточку.
– Что это ты собираешь делать? – раздраженно воскликнула она.
– Что-то не так? – растерянно уставился на нее Алессандро.
– Я сама в состоянии покупать себе одежду!
– Но это ведь незапланированные траты. Ты вовсе не собиралась ехать в Рим на эту свадьбу и не думала, что придется покупать что-то настолько дорогое. Все это – из-за меня. Позволь мне заплатить за платье.
– Ни за что!
Его глаза запылали темным огнем.
– Но ведь я могу позволить себе это!
– И я тоже, – непререкаемым тоном произнесла она, забирая из рук ошеломленной продавщицы его кредитную карточку и заменяя ее своей.
На миг повисла гнетущая тишина, а затем он выдавил из себя:
– Какая же ты упрямая…
– А ты сам? – раздраженно парировала Эвелина. – Разве еще ни одна женщина в твоей жизни не отказывалась от твоего подарка?
– А зачем им было отказываться, если я был рад это делать? Обычно женщины любят принимать подарки. А мужчины гордятся тем, что могут себе позволить их одаривать.
Эвелина смотрела на него во все глаза. Неужели еще ни одна женщина не пыталась быть с ним на равных?
– Но ведь у меня тоже есть гордость!
Гордость? У женщины? Он цинично усмехнулся. Он никогда не ассоциировал это слово со слабым полом. Женщины влюблялись в него, женщины преследовали его, женщины домогались его. И если он делал им подарки, эти вещи воспринимались скорее как признание того, что эти женщины играли особую роль в его жизни.
– Я не хочу чувствовать себя содержанкой! Алессандро хотел было напомнить ей, что содержанки обычно отвечают на подарки не только признательностью, но и услугами более интимного свойства, но, взглянув на ее надутое лицо и упрямо сжатые губы, передумал, побоявшись, что она ответит пощечиной на его тираду. С нее станется. А ему ни к чему публичные скандалы.
Ему пришлось смириться со своим поражением.
– Ну и пожалуйста! Плати, если тебе так хочется!
– Большое спасибо, – саркастически изрекла она.
Как она могла устроить такую сцену прямо посреди универмага на глазах у растерянных продавцов? Она говорит о собственной гордости, но неужели она не понимает, что задела его мужское самолюбие? Ни одна из его знакомых женщин не стала бы так себя вести.
Они сели в такси, и во время дороги в гостиницу Алессандро не проронил ни слова. Эвелина вздохнула, взглянув на его насупившееся лицо.
– Неужели ты будешь дуться из-за такой мелочи целый день?
– С чего бы это мне дуться? – проворчал он.
– Потому что ты всегда все делаешь по-своему. Мы ведь договорились относиться друг к другу терпимо в течение всей поездки… Просто посмейся в душе над моим американским феминизмом, ладно? Прими во внимание то, что я воспитана совсем в другой среде. Мир?
Алессандро посмотрел в ее ясные голубые глаза и утонул в них.
– Ну хорошо, упрямица, – вздохнул он. – Мир так мир. Все забыто. Давай лучше я покажу тебе свои самые любимые места в этом городе, городе души, как называл Рим Байрон. Я уверен, что ты не останешься равнодушной.
Глава 7
Алессандро с Эвелиной вернулись в гостиницу достаточно поздно. На осмотр всего Рима не хватило бы и всей жизни, но они всласть побродили по городу. Эвелина не отказала себе в удовольствии подняться по Испанской лестнице в самом центре города. Должна же она что-то рассказать своим коллегам, когда вернется домой!
Эвелине едва хватило времени, чтобы принять душ, переодеться и слегка подкраситься. Она как раз докрашивала губы, когда в дверь постучали.
– Ты уже готова?
Она бросила последний взгляд в зеркало и осталась довольна. Вполне сойдет.
– Входи.
Алессандро вошел в комнату с Ренцо на руках и замер на пороге. Его черные глаза сузились, как у дикого камышового кота, увидевшего неизвестного ему хищника. Под его жадным взглядом Эвелина смутилась и застенчиво коснулась щеки рукой. Может, она размазала помаду по всему лицу? Или у нее потекла тушь?
– Что-то не так?
Не так? Да эта женщина выглядела как утренняя звезда, спустившаяся на землю! Сердце забилось чаще, и Алессандро ощутил жар, нахлынувший на него, как волна. Он не сразу нашелся, что ответить.
– Ты накрасилась, – единственное, что он смог выдавить из себя.
– Должна же я выглядеть достойно на фоне многочисленных красоток из рядов итальянской аристократии! – гордо заявила Эвелина.
– Но ты ни разу не пользовалась косметикой за все это время… Я был совершенно уверен, что ты вообще никогда не красишься.
– Но сегодня особый случай. Обычно мне лень проводить столько времени, нанося краску на лицо, тем более что ее затем все равно придется смывать! На мой взгляд, ужасно утомительная привычка.
Со своими тонкими чертами лица и голубыми глазами, огромными, словно блюдца, она, в отличие от многих других женщин, выглядела превосходно и без всяких прикрас. Но сегодня она превзошла саму себя.
Глаза, обрамленные изогнутыми, словно луки, ресницами, хранили в себе какую-то непостижимую женскую тайну, а губы, едва тронутые перламутровой помадой, манили и обещали райское блаженство. Кожа, подернутая нежным загаром, была такой же нежной и гладкой, как шелк. А платье… Алессандро просто не мог отвести глаз.
Тонкая пластичная ткань облегала ее тело, словно перчатка, лаская ее грудь и нежные изгибы бедер. Dio! – воскликнул он про себя. И представил, как локоны цвета меда красиво ложатся ей на плечи… Если бы на ее месте была другая женщина, он попросил бы ее распустить волосы, а еще лучше – сам бы вынул из ее прически все шпильки. Но, увы! – над Эвелиной он не был властен.
