Луиза Дегранж - Фантом страсти, или Шестьдесят оттенков синего
Рекламный агент в полной мере дал оценить единственное свое достоинство – то сморщенное и вялое до уморы, то большое и напряженное до восторга.
Диана выбрала из всего белья голубые трусики с алыми розочками.
Томас, ее Томас конечно же не уподобится вульгарному и неотесанному механику.
Диана, надев трусики, опробовала сей интимный предмет туалета новобрачной на легкость снимания.
Предстать совершенно голой – это значит оскорбить супруга: как-никак, даже такой бзик, как фетишизм, требует уважения.
Диана укомплектовала свой постельный вид полупрозрачным лифчиком.
Томас, ее Томас должен хотя бы чуток потрудиться над распростертым в ожидании ласки телом.
Диана изобразила перед трельяжем одну из наиболее сексуальных поз.
Всем своим видом она показывала, что готова соблазнить даже самого холодного из снеговиков, даже самого равнодушного к земным страстям призрака, даже самого не уверенного в собственном потенциале мужа…
22. Ночное разочарование
Только Диана закончила эротико-бельевые приготовления, как башенные часы натужно пробили три раза.
И тотчас же, без предварительного стука в дверь, вошел Томас, ее Томас.
Пожилой джентльмен в темном проеме напоминал материализовавшееся привидение.
Диана, узрев оригинальный наряд экстравагантного супруга, едва удержалась от сногсшибательной реплики о маразме, который крепчал.
Томас, ее Томас вырядился для первой брачной ночи в фланелевую ночную рубашку до пят, и к тому же белую, как саван.
Диана от неожиданности сотворила глупейший книксен, который не произвел на уравновешенного мужа никакого действия.
Супруг приблизился.
Оглядел молодую жену, готовую ко всему.
И начал командовать тоном занудного педанта, ценящего во всем только правильное и полезное:
– Ложись, милая, вот сюда.
Диана исполнила приказ с ретивостью истового новобранца.
– А теперь давай-ка обе руки.
Устраиваясь на подушке, Диана только сейчас заметила, что в стену вделаны специальные медные кольца для наручников.
Муж, по-прежнему оставаясь в ночной рубашке, извлек из накладного кармана шелковые ленточки.
Диана притворно закрыла глаза, сигнализируя о том, что ее устроят любые, даже самые извращенные намерения.
Не притрагиваясь ни к лифчику, ни к трусикам, основательный супруг привязал руки послушной жены к медным кольцам.
– Тебе удобно, милая?
Диана хотела сказать, что не будет возражать и против ударов плеткой, и даже укусов в попку. Но ответила односложно и коротко:
– Да!
Томас, ее Томас, больше не говоря ни слова, наконец-то, наконец-то, наконец-то приступил к исполнению супружеских обязанностей.
Ловко расстегнул бюстгальтер.
Диана одобрительно улыбнулась, ожидая увлекательнейшего продолжения.
Томас, ее Томас небрежно швырнул полупрозрачный лифчик на пол.
Диана замлела, ожидая его дальнейших действий.
Как-никак, предыдущие три невесты должны были обучить пожилого джентльмена многому.
Диана поплотней сжала ноги.
Мужчинам нравится преодолевать сопротивление.
Но Томас, ее Томас лишь робко коснулся пальцами голубых трусиков – сначала верхней алой розочки, потом средней и наконец самой нижней.
Диане хотелось подбодрить заторможенного мужа каким-нибудь чрезвычайно грязным выражением. Однако она ограничилась лишь коротким вскриком и выразительным закусыванием нижней губы.
Но Томас, ее Томас, поласкав розочки, вдруг оперативно стянул с блаженствующей супруги голубые трусики с дразнящими воображение алыми розочками, ловко сдернул сразу до пят.
Возникла непредвиденная пауза.
Диана открыла глаза, опасаясь, что мужа внезапно парализовало от избытка адреналина в крови.
Но Томас, ее Томас, неисправимый фетишист, достал из кармана ночной рубашки матовый пакет и опустил в него потемневшие розочки, для пополнения коллекции.
Затем наступил апофеоз.
Томас, ее Томас не стал разоблачаться до положения вожделенного мужа, а лишь задрал ночнушку выше пупа.
Нет, Диану поразил не вид старика, готового к немедленному акту. Более всего ее удивил самостоятельно надетый, еще за дверью, презерватив.
Распятая на кровати, она сдержанно хмыкнула.
Пожилой джентльмен пыхтел, не обращая внимания на реакцию молодой жены, озабоченный лишь выведением оскафандренного, едва державшегося господина на орбиту наслаждения.
Диана развела колени, как в гинекологическом кресле.
Она силилась представить медленно развивающуюся ситуацию глазами пожилого джентльмена.
Наверное, в данный момент новобрачная напоминала лягушку, приготовленную к разделке, но никак не женщину, отдающуюся по любви, а тем более по расчету.
Диана вдруг поняла, что у тех, трагически погибших, трех предыдущих жен было явно другое расположение предназначенного для любви лона.
Но вот Томас, ее Томас догадался принять ноги на плечи.
Диана разозлилась на привязанные руки, на невозможность помочь мужу в этом непростом деле нахождения оптимальной позы.
Но вот Томас, ее Томас все-таки протиснулся и попал в цель.
Диана ободряюще взвизгнула.
Погруженный в тесную, горячую, мокрую глубину скафандр издал чвакающий звук, свидетельствующий о прохождении контрольной отметки.
Диана принялась сокращать нужную мускулатуру, подчиняясь движению сопящего мужа.
Расслабление.
Сокращение.
Расслабление.
Сокращение.
– О, Томас!
Диана мысленно похвалила себя за длительные тренировки с искусственным членом, забытым рекламным агентом, который практиковал двойное удовольствие.
– То-о-мас!
Пожилой джентльмен постепенно втянулся в исполнение прямых супружеских обязанностей.
Но Диана, раззадоренная медленным началом, так и не дождалась последующего ускорения.
– То-о-о-мас!
Муж не имитировал всепоглощающую страсть, а тем более не изображал сексуального гиганта с неумеренными претензиями.
Диана на всякий случай постонала, словно поймав нежданный оргазм.
Томас, ее Томас в неспешном ритме, следя за собственным пульсом и дыханием, все-таки умудрился закончить нудный и бесстрастный коитус.
Не стягивая презерватива, наполненного жалкой порцией спермы, утомленный исполнением долга муж неспешно развязал партнерше руки.
– Ты в порядке, милая?
Диане хотелось крикнуть в эти потухшие глаза и поникшую физиономию, что так сношаются лишь с резиновыми бездушными куклами.
Но плохо удовлетворенная супруга ответила кратко:
– В полном.
– Тогда спокойной ночи.
И Томас, ее Томас удалился к себе.
В проеме двери мелькнула его белая ночная рубашка до пят, мелькнула, как саван привидения.
