Сандра Мартон - Прекрасная Каролина
— Теперь… — Каролина замолчала.
Лукас оглядывался по сторонам с таким выражением, как будто никогда в жизни не видел такой жалкой крошечной квартирки. Да, ее жилье на самом деле было таким, но она зарабатывала на него сама, ей никто не помогал в этом.
— Какие-то проблемы?
Лукас посмотрел на нее:
— Ты не должна жить в таких условиях.
Каролина сложила руки на груди:
— Не все могут себе позволить жить на небесах.
— На не… Ты о моем пентхаусе?
— Да. Знаю, наверное, ты неприятно удивлен, но в реальном мире…
— Не говори со мной таким тоном!
— Я буду говорить таким тоном, каким захочу! Так вот, в реальном мире…
— Черт побери! Я знаю все о реальном мире! — Он подошел к ней, схватил ее за локти и приподнял так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Ты думаешь, я родился, как ты говоришь, на небесах?
— Отпусти меня.
— Отвечай. Ты думаешь, я всегда был богатым? Ты знаешь, что такое favela?
— Это слово мне знакомо. Это… это трущобы в Бразилии.
Лукас горько рассмеялся:
— Трущобы намного престижнее, querida.
Он был расстроен. Очень. Гнев Каролины утих.
— Лукас. Я не хотела сказать ничего такого.
— Я родился в лачуге с жестяной крышей. Через несколько лет дела пошли настолько плохо, что нам пришлось сменить эту хибару на то, что на самом деле представляло собой обычную картонную коробку.
Ее рот открылся от изумления. Что ее потрясло больше: то, что он сказал, или каким тоном он это сказал? И с чего вдруг он говорит ей об этом? Никто не знал его прошлого. Хотя он не то чтобы стыдился его… Просто оно было не очень приятным. Нищета. Мать, бросившая его. Приюты.
Воровство. Карманы, которые он чистил.
Да, он стыдился своего прошлого. Кроме того, его личная жизнь — это его личная жизнь, и он не понимал, почему должен делиться ею с посторонними.
И все же…
Впервые за эти долгие годы он почувствовал желание рассказать кому-то о себе. О том, кем он был на самом деле. Люди знали его по тому, каким он себя представлял: невероятно богатый человек, привыкший распоряжаться своей собственной жизнью и жизнью своих подчиненных.
Но иногда ночами, ворочаясь в постели от бессонницы, он спрашивал себя, как бы к нему относились люди, если бы они знали, что начало его карьеры в качестве социального работника в том первом приюте, принявшем его, было на самом деле не «скромным», а убогим.
Как к нему отнеслась бы тогда Каролина? Что бы подумала о нем? Кого она видела в нем: богатого и влиятельного мужчину или просто мужчину?
О чем он, черт побери, думает? Разве ей есть до него дело? Да, он нравился ей. И она испытывала благодарность за то, что он сделал для нее вчера. И ей нравилось заниматься с ним любовью, если только она не притворялась, если только это не было следующей частью игры, в которую она играла с самого первого вечера…
— Лукас?
Он сощурился и посмотрел на нее:
— Каролина, ты меня совсем не знаешь. Ты абсолютно ничего не знаешь обо мне.
— Да. — Она подошла к нему и нежно прикоснулась к его щеке. — Дело в том, что мы совсем не знаем друг друга.
Каролина почувствовала, что он на какой-то миг расслабился, а потом снова закрылся.
— Ты права. Лично я не понимаю, как ты можешь жить в таком месте.
Каролина быстро убрала руку.
— Потому что это все, что я могу себе позволить на зарплату ассистента преподавателя. Или чаевые официантки. Несмотря на твою прошлую жизнь, ты мало разбираешься в подобных вещах.
Лукас схватил ее за плечи:
— Это все, чем ты занимаешься? Преподаешь и работаешь официанткой?
— Ты о чем?
— Я дал тебе тысячу долларов.
Каролина стала пунцовой.
— Ты хочешь сказать, что заплатил мне тысячу долларов за один вечер.
Он сжал челюсти.
— Именно.
— И что теперь? Разве это дает тебе право спрашивать, куда я их потратила?
Он понимал, что нет. Но ему хотелось добавить еще кое-что, о чем он потом бы пожалел. Но у него были вопросы к ней. Много вопросов. Вчера он не мог ни о чем думать, кроме опасности, которой подверглась Каролина.
Сейчас он увидел убогое убранство ее жилища и ее серую, однообразную одежду.
На что же она тратит деньги, которые зарабатывает своим телом?
Если только она торгует собой. В его голове все время вертелось это «если».
— Лукас.
Гонорар Дани Синклер был во много раз больше того, что он заплатил Каролине. Но она стоила в двадцать раз больше.
В постели и вне ее она представляла собой женщину, о которой любой мужчина мог только мечтать. Страстная. Умная. Забавная. Соблазнительная.
Он вспомнил, как она смеялась его шуткам. Похвалила его стряпню. Отдавала ему всю себя без остатка, когда они занимались любовью. Он даже вспомнил ее преданность Адскому Коту и чахлому папоротнику…
Как могла она торговать своим телом? Как могла отдаваться кому-то еще? Вот в чем все заключалось. Он хотел, чтобы она была только с ним…
— Лукас. Мне больно!
Он посмотрел на свои руки, крепко сжимавшие ее плечи.
Deus, он сходит с ума!
Очень осторожно он разжал пальцы и отпустил ее. Каролина хотела отойти назад, но он покачал головой и, легонько сжав ее запястья, притянул к себе:
— Каролина. Querida. Прости меня. На ее глазах блестели слезы.
— Я не понимаю, — дрожащим голосом сказала она, — что ты от меня хочешь.
Он долго смотрел в ее глаза, пытаясь найти ответ не только для нее, но и для себя. Затем он наклонился к ней и нежно-нежно поцеловал.
— Я хочу тебя, — прошептал он. — Только тебя.
Лукас прижался к ее губам снова, но Каролина стояла не шелохнувшись. Он начал ее целовать, пока она не ответила.
Это было все, чего она желала: его поцелуи, его объятия. И осознание того, что с ней происходит что-то невероятное.
И это касается ее сердца.
Глава 10
«Пожалуйста, отмените на сегодня все мои встречи».
Так началось утро среды.
Ему показалось, что его помощница помедлила, прежде чем ответить:
— Да, мистер Виейра.
Но с чего бы ей удивляться? У них чудесные отношения, но он ее руководитель, и она никогда не ставила под вопрос его действия.
Правда, Лукас никогда раньше не отсутствовал на работе более двух дней подряд, если только не улетал куда-нибудь по делам.
Никогда. Сейчас он вел себя… необычно.
Но это было вызвано необходимостью.
Столько всего нужно было сделать. Каролина как-то сказала, что учебный семестр закончился. Оказалось, что в университете у нее был свой кабинет.
