Люси Гордон - Нежданно-негаданно

— Он привозит с собой невесту, — возразила она, притворившись раздраженной. — У меня нет ни малейшего шанса побыть вульгарной и беспринципной.

Данте усмехнулся и обнял ее:

— Смею ли я надеяться, что ты предпочитаешь быть вульгарной и беспринципной со мной?

— Не могу запретить тебе надеяться, — равнодушно заметила она. — Некоторые мужчины слишком самоуверенны.

— Только не я. Не могу поверить, что ты ради меня отказалась от шанса заработать кучу денег.

— Ты забыл, — вяло напомнила Ферн, — я уже сколотила состояние на Сандоре. — Она легонько провела пальцем по его обнаженной груди. — А сейчас собираюсь истратить часть его на… э-э… кое-какие удовольствия.

— О, неужели? — улыбнулся он, и она с радостью отметила, что дыхание его сбилось. — Благородная синьорина отдает приказы?

— Именно. И она очень требовательна.

— Значит, я здесь всего лишь для твоего удовольствия?

Она оглядела его с озорной веселостью:

— Ну а для чего же еще? Я жду, что каждый мой каприз будет исполнен.

— Я твой верный раб.

— И мой первый каприз — поплавать. Вперед, в море!

— Я рассчитывал на кое-что получше.

— Не долго же ты был моим верным рабом. Пошли!

Ферн вырвалась и побежала по берегу. Данте бросился за ней. В море он схватил ее и потянул дальше, пока их тела не скрылись под водой. Никто не мог видеть, как он ласкает Ферн.

— Что ты делаешь? — притворно возмутилась она.

— Всего лишь выполняю свой долг. Не хотел бы разочаровать тебя.

— Но ты не можешь делать это на людях.

— Я делаю это под водой. Все вполне прилично.

— О каком приличии ты говоришь? — выдохнула она.

А потом Ферн уже была не в силах возражать. Она прильнула к нему, вонзив ногти в плечо так сильно, что отметины видны были еще несколько дней.

Когда они наконец вернулись к своим шезлонгам, она попросила Данте принести ей попить. Пока его не было, отправила Майку сообщение: «Извини, изменить решение не могу. На какое-то время я не у дел».

Надо надеяться, Майк больше не побеспокоит ее, что бы он там ни думал.

О, к черту Майка! К черту все, кроме желания вернуться с Данте в постель quamcelemme.

Глава 9

Фантазия про «верного раба» еще некоторое время развлекала их. В отличие от большинства мужчин Данте относился к этому совершенно спокойно. Они поиграли в эту игру в спальне, где Ферн отдавала приказы, а он беспрекословно их выполнял, смеясь, ни о чем не думая. Это устраивало их обоих.

Однажды утром, когда они собирались на пляж, раздался звонок Джино.

— Съемочная группа уехала, — сообщил ей Данте, закончив разговор.

— Уже?

— Сандору что-то там не понравилось, он устроил истерику, и через час всех и след простыл. Теперь нам пора поработать. — Он с улыбкой взглянул на нее. — Что ж, полагаю, это было слишком хорошо, чтобы длиться вечно.

— Ничто не длится вечно, — отозвалась Ферн.

— И я говорю так же. — Он вздохнул и печально добавил: — Но иногда этого очень хочется.

Они провели два дня в палаццо Тирелли, после чего направились назад, в Неаполь, где поселились в небольшой квартире.

В первый день по возвращении их пригласили на обед на виллу Ринуччи. Для Хоуп было важно увидеть своими глазами, что Данте в добром здравии и в прекрасном настроении.

— Он все мне рассказал, — призналась она, когда они с Ферн, улучив момент, остались на кухне одни. — Ты действительно дала Сандору Джейли пощечину, потому что предпочитаешь Данте?

— Я дала бы ему пощечину в любом случае, — возразила Ферн. — Это не имело никакого отношения к Данте.

— Ой, перестань! А как насчет выгодного предложения, которое ты отвергла?

— Ну, мне пришлось сделать это, поскольку я дала обещание вам. Хоуп, мы с Данте прекрасно проводим время, но понимаем, что это не навсегда. Он не любит меня, а я не люблю его.

Хоуп ничего не ответила, но ее взгляд был достаточно красноречив. Через секунду их окликнул Тони, они вышли в сад и присоединились к остальным.

Ферн хотелось поговорить с синьорой Ринуччи откровенно и объяснить, что она просто не позволит себе влюбиться.

Она понимала, что ей повезло, как далеко не многим женщинам. Данте — нежный и заботливый. Если она уставала, он укладывал ее в постель и либо обнимал, пока она не уснет, либо потихоньку удалялся, оставив ее в покое.

Когда они болтали, он слушал с искренним интересом. Сам же Данте говорил так, что заслушаешься. Под клоунской маской скрывался вдумчивый, образованный человек.

В постели он искусный и нежный любовник, дарящий ей такое наслаждение, о котором она и не мечтала, и обращающийся с ней как с королевой. Чего еще желать женщине?

Но Ферн не покидало ощущение, что все это обман, иллюзия, потому что он прячет от нее самую главную часть себя. И пока это так, она защищена от любви.

Ферн заверяла себя в этом сотни раз.

Их квартира располагалась на пятом этаже дома, фасадом обращенного на Неаполитанский залив. Из окна спальни был виден великий Везувий. Несколько раз она просыпалась и обнаруживала, что Данте стоит и умиротворенно любуется полной луной, освещающей залив и вулкан.

Как-то ночью он долго не ложился. Ферн ждала его, потом задремала. Открыв глаза, она увидела, что он сидит у окна. Однако боль явно не мучила его. Заметив, что она проснулась, Данте ничего не сказал, а просто протянул руку, приглашая ее присоединиться к нему.

— Помнишь, как мы смотрели на него? — пробормотал он.

— Да, и ты рассказал, что однажды слышал, как Везувий рокотал, и мечтаешь услышать его голос снова, — отозвалась она. — От него никуда не деться, да? Где бы ты ни был в Неаполе, он всегда тут.

— Ты думаешь, что привык к нему, — подхватил Данте, — знаешь о нем все, и тем не менее можешь быть застигнут врасплох.

Она наблюдала за ним, гадая, что он скажет дальше. Последние пару дней Данте пребывал в странном настроении, говорил меньше, чем обычно. Он не выглядел печальным или нездоровым, просто задумчивым. Казалось, что-то смущает его. Если он ловил ее взгляд, то улыбался и быстро отворачивался.

— Жизнь — тот же вулкан. Ты думаешь, что знаешь, как обстоят дела, но вдруг оказывается, что все не так. И ты уже не тот человек, каким был раньше. — Он нервно рассмеялся, словно не был уверен в себе. — Я болтаю чепуху, да?

— Продолжай.

— Вулкан неожиданно издает рокот и напоминает тебе о том, что ты всегда знал, даже если хотел бы не знать.

Ферн затаила дыхание. Неужели Данте наконец собирается рассказать ей о себе, тем самым позволяя по-настоящему сблизиться с ним?