Ты слишком похож на него - Ася Мармеладова
— Да, пять лет назад. И лучше бы я этого не делала. Сейчас у меня хотя бы был ребенок от него, а так я совсем одна.
— Таня, я в шоке.
— Прости меня, — она захлебывается слезами. — Прости, пожалуйста. Я виновата, я знаю.
— Виновата… Но это уже, наверное, не важно. Знаешь, я думала, что так много тебе выскажу, как мне больно. Но, кажется, ты сама себя наказала, полюбив его.
Таня снова всхлипывает.
— Я уеду на пару месяцев. — Зачем-то говорю я ей.
— Куда?
— Неважно. Отключу телефон и поживу в другом месте. Мне нужно все обдумать. Есть вероятность, что я вернусь, и мы снова сможем дружить. Но также вполне возможно, что я больше вообще сюда не приеду. Я пока не знаю точно.
— А Макаров?
— Мы расстались.
— Как? Но он любит тебя и…
— И я его люблю. Но мне нужно все переосмыслить.
Глава 30
Мира
Спустя две недели…
Переехав в другой город, подальше от прошлой жизни, я обустраивала съемное жилье, чтобы чувствовать себя комфортно. Ароматизированные свечи, милый коврик у постели, блокнот в красивой обложке, в который я записывала свои мысли. Расставила комнатные растения на подоконнике. Мне было хорошо. Я много гуляла и читала. За всей этой суетой я не заметила, что у меня случилась задержка. Сидя в туалете и глядя на две полоски на тесте, я была в ужасе. Я прекрасно понимала, что это ребенок Паши. Моя растерянность от ситуации рушила мою, казалось бы, налаживающуюся жизнь. Конечно, я прекрасно понимала, что нужно идти и делать аборт. Иначе я рискую стать ненормальной мамашей, которая отыгрывается на собственном ребенке лишь за то, что его отец скотина. Но ведь ребенок в этом не виноват.
Я выхожу из туалета и сажусь на кровать. В голове табуном мелькают мысли. Как жить? На что жить? Как растить маленького человека одной?
Табун мыслей крутился во мне неделю, пока я сдавала анализы, которые подтвердили мою беременность.
— Будем рожать? — спрашивает меня гинеколог, продолжая что-то писать в моей карточке.
— Я … не знаю, — честно отвечаю я.
— Как это? — врач поднимает на меня глаза. Милая женщина лет пятидесяти сверлит меня взглядом. — Отец есть у ребенка?
— Нет.
— Все понятно, — наверняка подумала, что я легкомысленная девица.
— Он погиб в автокатастрофе.
— Ой, простите, — извиняется врач. Ей неудобно, что она ошиблась в своем выводе. Но и тот вывод, что она сделала сейчас, тоже не верен. — Теперь ребенок — это главное, что осталось от вашего мужчины.
— Я понимаю, — не стану же я ей рассказывать правду. — Но у меня нет средств растить его. Я пока сама нахожусь в сложной ситуации. Недавно переехала в ваш город, мои накопления заканчиваются, а работу я еще не нашла.
— Милая девушка, трудности временны, а ребеночек навсегда.
— И все же…
— Я дам вам время. Неделю. Подумайте. Решите сделать аборт, приходите в следующую среду. — Она протянула мне карточку. — Свободны.
— Спасибо, — я вышла из кабинета и побрела по улице.
Мне даже посоветоваться не с кем. Подруги у меня теперь нет. Мужчины тоже. Ване я явно не буду нужна с чужим ребенком. Да, это уже и не важно. Мы расстались. Но, наверное, где-то в глубине души, мне все-таки хотелось, чтобы Макаров меня нашел и попытался вернуть. Рассуждаю очень банально. Все мы женщины такие. Хотим, чтобы нас любили, за нас боролись. Даже когда мы кричим «уходи», мы совсем не хотим, чтобы мужчина ушел.
Неделя прошла быстро. И в ночь перед походом к врачу, а я все-таки решилась на аборт, мне снится сон.
Я сижу на берегу моря, вода ласкает мои ноги. Я смотрю вдаль, думая о ребенке, которому не суждено родиться. Мне на плечо опускается чья-то рука, я поднимаю глаза и вижу Пашу.
— Прости меня, — тихо говорит он. — Я виноват перед тобой.
— Ты уже сам себя наказал, — отвечаю я.
— Да, но моя смерть к лучшему. Я портил тебе жизнь.
— Да, Паша. Ты много натворил.
Паша садится рядом.
— Я знаю, что много накосячил, но позволь попросить об одном. Считай, что это предсмертная просьба. Последняя. Пообещай, что выполнишь ее.
— Хорошо.
— Не убивай нашего малыша. Прошу тебя. Дашь нашему сыну свою фамилию, чтобы не было ассоциации со мной.
— Нет, я не могу. У меня нет денег его содержать.
— Я позабочусь об этом. У тебя все будет. Только не убивай его.
— С чего ты взял, что это сын?
Паша рассеивается в воздухе, и я слышу детский голос.
— Привет, мам, — маленький мальчик лет пяти смотрит на меня ясными серыми глазами.
Я изумленно смотрю на него, а потом нас резко накрывает волной, я пытаюсь глотнуть воздуха и найти сына. Я кричу, барахтаюсь в воде.
— Дима! — кричу я.
И резко просыпаюсь.
Все тело покрылось испариной, я жадно глотаю воздух и пытаюсь понять, где закончился сон и началась реальность. Руки трясутся, я иду на кухню выпить воды. Что это было? Моя воспаленная фантазия или Паша действительно просил меня сохранить ребенка?
Раздается телефонный звонок, я беру в руки смартфон. Незнакомый номер.
— Слушаю, — отвечаю я.
— Добрый день, Мирослава!
— Здравствуйте, а вы…
— Я адвокат господина Котова Павла Сергеевича. — Я вспоминаю седого мужчину, который занимался всеми делами Паши.
— Какое это имеет ко мне отношение? — не понимаю я.
— Самое прямое. Он оставил завещание, в котором указал вас, как наследника. Нам необходимо встретиться.
— Что? — ноги подкашиваются, и я приземляюсь на стул.
— Нам нужно встретиться, чтобы обсудить детали вступления в наследство.
— Но, — у меня в голове проносится мой сон и слова Паши о том, что он позаботится о моих финансах, только не делать аборт. — Я переехала. Меня нет в городе.
— Это не проблема, я могу приехать к вам.
— Хорошо. Скину адрес в сообщении.
— Договорились.
Я слышу гудки, но не могу пошевелиться.
— Ну, что ж, Димка, — говорю я, поглаживая живот, — кажется, аборт отменяется.
Глава 31
Мира
Мне никогда не снились вещие сны, тем страннее были все события, которые происходили позже. В завещании действительно было указано мое имя. Причем фамилия в завещании была Полянская, а не Котова, а это значит, что Паша составил его уже после нашего развода. Это удивляло еще больше. Возможно, он действительно меня любил, просто вот такой больной была его любовь. Наверное, странно оправдывать его поведение, осознавая, что он творил. Но, видимо, стокгольмский синдром
