Виктория Лайт - Зеленоглазая фея

Эйлин вспыхнула.

Да, так будет лучше всего. Танец как раз то, что надо. Не будет необходимости смотреть на него и мучительно придумывать, что же сказать дальше.

Но когда они вышли в круг танцующих пар и рука Питера легла ей на талию, Эйлин поняла, что для ее спокойствия лучше было бы остаться за столиком. Там она хотя бы могла контролировать свои слова, жесты, взгляды. А в танце все ее тело заныло от мучительного желания прижаться к Питеру и положить голову ему на плечо.

Она проклинала свою глупость. Это было бессмысленно с самого начала. Если бы только она заранее знала, чем закончится ее попытка устроиться на работу в «Максистиль», она бы держалась как можно дальше от этого журнала.

Даже не стала бы смотреть в сторону киосков, где он продается!

Но сейчас сожалеть было поздно. Эйлин горько усмехнулась, пользуясь тем, что Питер не видит ее лица. Она-то считала, что достаточно закалена и что ей больше не грозят любовные бури! Она наивно полагала, что одного предательства достаточно, чтобы навсегда излечить ее от болезни под названием любовь. Как глупо!

Значит, рана, которую мне нанес Патрик, не была достаточно глубока, философски подумала она. Раз я с такой охотой бросаюсь в новое чувство…

Эйлин представила Питера на месте своего жениха. В церкви полно гостей, все ожидают появления невесты, а она в своей комнатке придирчиво оглядывает себя в зеркале, поправляя платье. Как бы отреагировала она, если бы Питер Данн произнес те слова, которые она услышала из уст его двоюродного брата в день их венчания?

У Эйлин сжалось все внутри. На мгновение ей стало безумно страшно. Если в первый раз боль была сильной, но все-таки переносимой, то во второй раз она может не выдержать…

Смешно. Должна же она понимать, что ее чувство к Питеру не имеет никаких шансов! Во-первых, он брат Патрика и смертельно на нее обижен; во-вторых, она совершенно ему не нравится; в-третьих, у него есть круглолицая Марджори Форрестер. Поэтому ее внезапное увлечение просто смешно, глупо и нелепо.

От этой мысли Эйлин захотелось расплакаться в полный голос, но она закусила губу, и лишь ее рука, лежавшая на плече Питера, чуть дрогнула.

И тотчас Питер едва заметным движением привлек Эйлин ближе к себе. Это был безотчетный порыв, один из тех импульсов, над которыми не властен человеческий разум и которые способны в одночасье изменить все вокруг.

Питер почти не сознавал, что он делает и как Эйлин может отреагировать на его поведение. Он был настолько ошеломлен собственными ощущениями, что у него уже не осталось сил размышлять над своими поступками. Он наконец открыл для себя то, что более опытному мужчине стало бы ясно давным-давно.

Питер прикрыл глаза. Его руки ныли от нестерпимого желания стиснуть Эйлин в объятиях.

Он представлял себе, как дотрагивается губами до ее нежной щеки, а потом целует ее в губы.

Никогда ни одна женщина не вызывала у него столь страстного желания. Раньше Питер всегда был в состоянии контролировать себя. То одно, то другое соображение остужало его, и даже в минуты страсти он был способен трезво оценивать ситуацию.

Но сейчас, просто танцуя с Эйлин в фешенебельном ресторане на виду у множества людей, он вдруг ощутил, что ему все равно, что подумают или скажут его знакомые, как это отразится на его жизни и работе, что он будет делать потом.

Ему безумно хотелось подхватить Эйлин на руки и унести подальше от всех, закрыться с ней в ее маленькой квартирке и жить только ее прикосновениями, взглядами, поцелуями…

То, что ему безуспешно пытались объяснить и Марджори, и Максимилиан, вдруг дошло до Питера. Он никогда не понимал того, что существуют в мире вещи посильнее здравого смысла и холодной головы и что бывают в жизни мужчины моменты, когда можно пожертвовать чем угодно ради одного мгновения счастья.

Можно было только удивляться хитросплетениям жизни, которые сделали именно Эйлин Донахью той женщиной, которая открыла Питеру глаза…

Танец закончился, но тут же заиграла другая мелодия, столь же плавная и чувственная.

Не говоря друг другу ни слова, Питер и Эйлин остались на танцевальной площадке. Незаметно для себя они придвинулись еще ближе друг к другу. Эйлин перестала заниматься самобичеванием, Питер наслаждался только что сделанным открытием. Они оба не сознавали, что выдают себя с головой, — знавшие Питера люди многозначительно покачивали головами, наблюдая за их танцем. Те, кто был в курсе его отношений с Марджори Форрестер, были очень удивлены. За Питером Данном прочно укрепилась репутация серьезного и ответственного молодого человека. Но, конечно, его спутница была так необычна и прекрасна, что устоять перед ней смог бы только святой!

И надо же было случиться именно так, что в этот самый момент в зал вернулся Максимилиан. Он хмурил брови и выглядел весьма сердито. Недавно он затеял небольшую рискованную спекуляцию на бирже, и только что его агент сообщил ему, что они прогорели. Макс был достаточно богат, чтобы без усилий перенести эту потерю. Однако его репутация в деловых кругах могла значительно пострадать, потому что он несколько раз неосторожно намекнул о своих планах. Сейчас он лихорадочно придумывал, как бы ему выкрутиться из создавшейся ситуации и при этом сохранить лицо.

Прекрасная Эйлин Донахью занимала сейчас мало места в его думах.

И тут Максимилиан увидел танцующих Питера и Эйлин. Все биржевые махинации моментально вылетели у него из головы. Он прекрасно разбирался в отношениях между мужчиной и женщиной, и ему с первого взгляда стало ясно, что в их маленькой компании сегодня третьим лишним был отнюдь не Питер.

Что же произошло за время его отсутствия?

Эйлин едва глядела в сторону Данна, а сейчас ее глаза сияют от счастья. А Питер? Максимилиан никогда не видел у друга подобного выражения лица.

Кажется, я пропустил кое-что очень важное, расстроенно думал Максимилиан, возвращаясь к столику. Он рассчитывал, что сейчас, когда доиграет музыка, Питер и Эйлин сядут на свои места и он сможет как следует приглядеться к ним и разобраться в том, что же все-таки происходит. Но песня закончилась, за ней сразу началась следующая, и, к великому удивлению Максимилиана, они продолжили танцевать.

Это уже переходило все границы. Гриффит огляделся по сторонам. Он заметил несколько знакомых лиц, которые с большим интересом приглядывались к танцующим.

Люди уже стали делать выводы, отметил про себя Максимилиан с растущим раздражением.

Интересно, сколько времени этот дурак демонстрирует всему Нью-Йорку свои чувства?

К счастью, ни Эйлин, ни Питер не заметили возвращения Максимилиана. Ничто не нарушало их блаженного единения. Эйлин перестала удивляться тому, что именно Питер Данн сумел прельстить ее непокорное сердце. А Питер постепенно привыкал к мысли о том, что чувства, которые в нем вызывала Эйлин, гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Он уже забыл о том, что Эйлин была помолвлена с его двоюродным братом и что она позорно бросила его у самого алтаря. Все это не имело сейчас никакого значения…