Хеди Уилфер - Каприз Фортуны

— Ты не можешь пить вино, потому что за рулем, а я не хочу пить без тебя. Это по меньшей мере нечестно.

Джералд тут же оставил бутылку вина и налил обоим воды, окинув Мануэллу странным, смутившим ее взглядом.

Эта женщина не переставала удивлять его. Она путала не только все его прежние представления о ней самой, но и о женской половине рода человеческого в целом. Ее отказ насладиться прекрасным напитком только потому, что он не может разделить с ней удовольствие, сказал ему намного больше о ее доброте и великодушии, чем длинные речи, и значительно поколебал преграду, которую он старался возвести между ней и собой. Поколебал? Да полно, взгляни правде в глаза, шепнул коварный голосок. Не поколебал, а сокрушил до основания!

— Ммм… отличные, должно быть, маслины, — пробормотал Джералд, наблюдая, как Мануэлла открывает банку.

— Хочешь попробовать? — тут же откликнулась она, беря черную ягоду пальцами, не подумав о чувственной интимности такого жеста.

Его ответный взгляд заставил ее напрячься. По спине и шее побежали покалывающие мурашки, и Мануэлла всей кожей ощутила исходящий от его тела жар. Она не подумала, что простые слова окажутся настоящей сексуальной провокацией, но теперь Джералд смотрел на нее, как на Еву, предлагающую ему, Адаму, то самое яблоко…

Она не успела ни взять назад слова, ни убрать пальцы, протягивающие маслину, как он осторожно обхватил рукой ее тонкое запястье. Сердце Мануэллы заколотилось и начало подпрыгивать, как мячик на резинке. Как это возможно, что такой незначительный, безыскусный жест, элементарное прикосновение в состоянии вызвать в ней столь мощные эротические реакции? Конечно, ее сексуальный опыт небогат, но она не безнадежно наивная дурочка! И в глубине души таится знание о том, что Джералд всегда будет действовать на нее так и только так.

Сквозь сильное головокружение Мануэлла все же отметила, какой прохладной была его рука.

Джералд не успел даже задуматься, а она — ничего понять, как он уже поднял ее руку ко рту. Она следила широко открытыми, почти черными глазами за каждым его жестом и увидела, как он приоткрыл губы и осторожно взял в рот не только маслину, но и кончики держащих ее длинных тонких пальцев.

Ее губы ответно приоткрылись, рот пересох от волнения. Мануэлла ощутила, как глубоко внутри нее взорвалось неистовое, почти болезненное вожделение.

Прикосновение языка Джералда довело ее почти до полуобморочного состояния, заставило биться бедное сердце с удвоенной, утроенной скоростью, наполняя голову откровенными образами.

Маслина уже исчезла из ее пальцев, но вот его губы не спешили покинуть их. Джералд несколько раз медленно облизнул их кончиком языка, посмотрел на нее горящим взглядом и протянул:

— Как вкусно…

Мануэлла залилась яркой краской, поняв, что он имеет в виду не маслину!

Он еще раз провел языком по тонким длинным пальцам, потом поднял взгляд и спросил, не выпуская их:

— Уверена, что не хочешь вина?

Мануэлла покачала головой — она и так пьяна без всякого вина — и попыталась забрать руку. От его утонченной ласки кровь наполнилась маленькими пузырьками желания, превратившись в игристое вино.

Джералд внимательно наблюдал за ней, отмечая ее крайнюю сексуальную наивность. Это открытие наполнило его ликованием. Он сам никогда не был склонен к распущенности, но юношей и совсем молодым человеком прошел все положенные стадии сексуального образования и открытий. Однако уже в возрасте двадцати двух-двадцати трех лет перестал смотреть на секс как на средство самовыражения и мужского самоутверждения. Хотя большинство встреченных им женщин не скрывали своей сексуальной опытности и были глубоко уверены, что он должен искренне наслаждаться ее плодами. Увы, они заблуждались. Как и Мануэлла, он вырос под влиянием деда и его старомодных рыцарских взглядов на отношения с женщинами.

Так что ее неопытность возбуждала его несравненно больше, чем искушенность нью-йоркских красавиц, охотящихся за ним и его деньгами.

И он упивался знанием, что может показать ей столько сторон физического наслаждения! Мануэлла в своей наивности была в высшей степени привлекательной и постоянно возбуждающей, как предельно откровенно заявляло его тело!

Джералда радовала мысль, что у них есть еще остаток лета и целая осень, чтобы как следует узнать друг друга. Он сделает все возможное, чтобы проводить в Испании как можно больше времени, а также придумает важные «консультации», чтобы не отпустить Мануэллу домой.

Он даже поймал себя на том, что подумывает об отделке старинного особняка в Барселоне, о котором Мануэлла говорила чуть ли не с придыханием. Почему бы не сделать его ее штаб-квартирой, не обустроить там мастерскую?

Их отношения в такой благоприятной ей атмосфере смогут развиваться естественным путем, а когда дойдут до стадии взаимных обязательств…

Взаимных обязательств?!

Джералд замер, поняв, что его мысли приняли серьезное направление. Он был воспитан в традициях порядочности и уважения к браку и понимал, что хочет жениться раз и навсегда. Но, являясь современным мужчиной, он понимал и то, что такие отношения не могут строиться на одном лишь сексуальном влечении, каким бы сильным оно ни было. Нет, прочный брак базируется также на взаимном доверии, честности и уважении.

За тридцать пять лет жизни Джералду встретилось немало женщин, готовых сказать и сделать что угодно, лишь бы добиться желаемого. Никогда, ни под каким предлогом он не сможет подарить любовь подобной особе!

Он взглянул на Мануэллу, с неловкостью ощущая, что благоразумные мысли идут вразрез с поведением его тела. Учитывая испытываемые им ощущения, лучше бы им немедленно покинуть дом. Сочетание общества Мануэллы, уединения и собственного желания создавало слишком уж большое искушение для обычного смертного, каким он являлся…

О чем, интересно, он думает? — размышляла Мануэлла, неуверенно поглядывая на Джералда. Всего несколько минут назад он держался так, словно она влечет его как женщина. А теперь смотрит строго, будто она совершила какой-то непростительный грех!

Может, решил, что она намеренно провоцировала его?

— Пожалуй, нам пора ехать, — возвестил Джералд и добавил так, чтобы она не расслышала: — Пока еще не поздно.

— Ты хочешь отправиться прямо сейчас? — недоверчиво переспросила Мануэлла, но, увидев, что он не отвечает, продолжила: — Возможно, ты не заметил, но я еще ничего не съела.

— Поешь в машине! — коротко бросил Джералд и решительно заткнул пробкой бутылку вина.

Безоблачное синее небо и море в отдалении так и манили, приглашая задержаться. Кусты и деревья покачивали ветвями под легким ветерком. Лениво жужжали пчелы. Весь мир дышал покоем и умиротворением. Так почему же Мануэлла вдруг ощутила опасность, словно от приближающегося шторма? Почему почувствовала себя так, словно небо неожиданно потемнело и полил ледяной дождь? Будто острые градины пронзили ее несчастное сердце? Почему?