Джаннет Кросс - Колыбельная для любимой

— Клифф, что случилось?

Он будто очнулся, поднял на нее усталые глаза.

— Кошмарный день!

— Я догадалась по твоему виду, — сказала она, осторожно выбирая слова. — Может, расскажешь?

Засвистел закипевший чайник, но Джул не сдвинулась с места. Она ждала, когда он ответит.

— Одна из моих пациенток, — вымолвил Клифф напряженным голосом, — трехлетняя девочка, больна раком. Сегодня диагноз подтвердили анализы. Последние несколько часов я провел с ее родителями, но чем я их мог утешить?.. Тем, что на короткое время облегчу ей страдания?.. Я не Господь Бог… Как горько сознавать свое бессилие перед лицом смерти, даже если ты опытный врач. Ужасно! Ужасно…

Джул ласково откинула со лба Клиффа прядь мокрых волос, кончиками пальцев разгладила горестную морщинку между бровями. Он не реагировал. Казалось, у него не было сил сделать хотя бы малейшее движение. В тот момент, когда она решилась убрать руку, Клифф накрыл ее своей ладонью и нежно сжал. Потом обхватил Джул за талию, привлек к себе, уткнулся головой ей в грудь.

Горячая волна пробежала по ее телу. Судорожно дыша, Джул попыталась взять себя в руки. С желанием плоти она еще сумела бы совладать, но с приливом чувств, которые вдруг испытала к этому мужчине, справиться было гораздо труднее. Джул больше не могла делать вид, будто Клифф ей абсолютно безразличен. Она обняла его дрожащими руками, даря ему утешение, которого он так ждал.

В таком положении они и застыли — он сидел на стуле, она стояла, прижатая к его коленям. И обоим хотелось сойтись теснее и ближе. Горячая ладонь, скользнувшая сквозь распахнутый халатик, обожгла ей талию, спину, бедра, обежала ягодицы, заставив издать тихий стон. Под упорным натиском, почти в изнеможении Джул опустилась ему на колени, прильнула к Клиффу всем телом.

Сначала он нежно прикоснулся к ее губам своими твердыми, чуть потрескавшимися губами. Затем стал покрывать быстрыми, легкими поцелуями веки, ложбинку у горла, он словно дразнил, разжигая внутри нее пламя страсти.

Ей казалось, еще немного и она взорвется, если не даст себе волю. Преодолев робость, Джул приоткрыла рот и сама прошлась языком по его губам, как бы приглашая к более тесному слиянию в поцелуе. Ему этого намека было вполне достаточно. Переведя дыхание, Клифф погрузился языком в горячую глубину ее рта. Каждое движение его языка отдавалось в теле Джул ослепительным взрывом. Комната поплыла у нее перед глазами. Она уже ни о чем не думала, полностью отдаваясь власти томящих ощущений.

Сквозь затуманенное сознание, Джул почувствовала, как Клифф сжимает ей грудь, как разом взбухли ее соски. Под его ласковыми пальцами они стали твердыми и упругими. Когда же он наклонился и стал поочередно слегка покусывать их зубами, сладостная волна пронизала ее до самого паха.

В сущности, в свои двадцать пять лет Джул испытывала такое впервые. Да, она встречалась с молодыми людьми, отвечала на их поцелуи, но внутренне оставалась холодной и всегда контролировала себя, а сейчас… Сейчас ей хотелось одного: чтобы ласки Клиффа длились вечно. Она тонула в них, ими наслаждалась и упивалась, постанывала, сотрясаемая восхитительной дрожью.

Хотела Джул того или нет, но должна была признать, что в ней пробудилось женское начало, вызванное подлинными, глубинными чувствами по отношению к Клиффу, и скрыть их было уже невозможно.

С ним происходило то же самое. Плоть его, стесненная молнией брюк, напряглась. Он с силой прижал к себе Джул, сидящую у него на коленях, потом развернул ее к себе лицом — и она оказалась уже не боком к нему, а верхом. Распахнувшийся халатик уже не скрывал светлого пушистого треугольника между ногами, живота с едва заметной линией, сбегавшей от пупка вниз, волнующего изгиба от талии к бедрам… Восхитительное зрелище подстегивало еще больше, распаляло страсть.

Почувствовав это, Джул будто отрезвела, обрела способность думать и испугалась. Не своих желаний, не своего физического влечения, а той чисто сексуальной жажды, которую демонстрировал он. Она приписывала это не чувствам Клиффа, а лишь естественной мужской потребности.

И в самом деле, если совсем недавно он зализывал раны, нанесенные ему невестой, если сам признавался, что ему никто, кроме Мериел, не нужен, разве может Джул рассчитывать на любовь?..

Эта мысль сразу охладила ее жар, она резко отпрянула, уперлась ладонями ему в грудь, чем привела Клиффа в полное недоумение.

— Почему, Джул?.. Я… — Прошептал он.

— Не надо. — Она приложила палец к его губам, боясь поверить фальшивым словам или обещаниям.

Замешательство Клиффа лишь подтверждало ее догадку. Теперь она горько сожалела о том, что позволила себе расслабиться и потерять привычный контроль, в результате чего только нарушила сложившиеся между ними отношения и теперь должна обдумать, как в дальнейшем вести себя с ним.

Не вымолвив ни слова, Джул высвободилась из объятий Клифа и вышла, оставив его в абсолютной растерянности…

На следующее утро Ардан поднялся рано — чувствовал себя совершенно разбитым после беспокойной ночи. Как он ни старался заснуть, воображение рисовало ему вчерашнюю картину: Джул, сидящую у него на коленях, ее полуобнаженное шелковистое тело, запах кожи… — и неудовлетворенное желание загоралось в нем с неистовой силой. Он не понимал, почему она вдруг ушла, и от этого щемящая боль заполняла ему грудь.

Но ведь что-то все-таки заставило ее поступить так, мучительно размышлял Клифф, причина должна была быть достаточно серьезной, чтобы остановить скорый поезд желания, который на полном ходу нес их обоих… Именно обоих — вот в чем не приходилось сомневаться.

— Подлить кофе? — Услышал он низкий грудной голос и обернулся.

За спиной стояла Фанни с кофейником в руке, ее седые брови были вопросительно подняты. Джул и Бетти скорее всего еще спали у себя наверху.

— Д-да, конечно, я люблю погорячей.

Фанни наливала кофе, с любопытством посматривая на доктора.

— Сегодня вы какой-то усталый.

— Да. Вчера выдался тяжелый день, — сказал Клифф, обхватив ладонями горячую кружку, словно хотел растопить холод, сковывавший его изнутри.

Фанни кивнула, очевидно удовлетворенная весьма расплывчатым объяснением Клиффа. Он надеялся, что теперь его оставят в покое, но не тут то было. Няня села напротив, внимательно уставилась ему в лицо.

Чувствуя себя под ее пристальным взглядом как под рентгеном, Ардан потянулся за сахаром, пытаясь скрыть неловкость, а та вдруг заговорила, а ее слова прозвучали, как гром средь ясного неба:

— Я, конечно, извиняюсь, но что за шуры-муры происходят у вас с Джул?