Элис Маккинли - Забытые истины

– Так мы тут до утра просидим, – видя состояние ученика, изрек Чжан. – Дай помогу.

И он действительно помог. Причем так ловко, что уже через минуту Бен оказался абсолютно голым. Он хотел было выразить протест по этому поводу, но потом передумал. Что толку, ведь учитель все равно сделает по-своему. А Чжан уже начал медленными, плавными движениями массировать плечи, втирая в кожу какой-то пахучий раствор.

– Что это? – поинтересовался Бен.

Но в ответ ему прозвучало лишь короткое:

– Не мешай.

Маслянистая жидкость, как ни странно, очень быстро впитывалась. Бен почти чувствовал, как она проникает в кровь и разносится по всему телу. Постепенно странный дурман навалился на сознание. Бен еще не спал, видя все происходящее как бы со стороны, но совершенно не мог пошевелиться, утратив последние навыки контроля за своими движениями. Он видел голого по пояс Чжана, уставшего, изможденного, но продолжающего выполнять задуманное. Его поджарый торс блестел, освещенный лунными лучами. Он видел самого себя то на спине, то на животе. Учитель заламывал ему руки, разминал позвоночник, выкручивал ноги. Но Бен не чувствовал этого. Действительно не чувствовал, словно парализованный.

Наконец, уже ближе к утру, Чжан последний раз намазал подопечного маслом и, укрыв одеялом, сказал:

– Спи.

И Бен уснул. Уснул, едва за тренером закрылась дверь.

6

Делия еще три дня не могла отойти после той ужасной ночи. Закрывая глаза, она видела мелькающие тени, ей начали сниться кошмары. То полицейские находили камеру, то Рэдл брал с полки ту самую запыленную книгу и аппарат вываливался вместе с ней, то в голове начинали выстраиваться какие-то жуткие сцены погонь с собаками и даже крокодилами, которых стражи порядка водили на поводках. Делия бежала, бежала по темным улицам, где не было людей, как и тогда. Пряталась в каких-то подъездах. Снились и суды. Страшные суды, где ее обвиняли в самоубийстве Рэдла и его тренера, оклеветанных ею.

Делия не выходила из номера и стала уже подумывать: не вернуться ли домой? Черт с ней с камерой, с обещаниями. Когда на душе неспокойно, не захочешь никакой известности.

Однако дни шли, а полиция не появлялась. Никто не объявлял мисс Шерри в розыск, никто не поднимал тревогу. И впечатления стали слабеть. Уже на четвертый день Делия почувствовала себя лучше, к ней вернулась прежняя бодрость, хорошее расположение духа. Она даже рискнула выйти на улицу. День был солнечный, свежий воздух взбодрил не привыкшее к заточению тело. Пробежка по магазинам посуды, которую Делия очень любила, и покупка дорогой чайной пары тонкого фарфора окончательно вернула ей ощущение полноты жизни. Затравленность, страх последних дней стали медленно отступать. И в голове снова зашевелились подогреваемые азартом мыслишки. Камера будет работать ровно неделю, а потом самопроизвольно отключится, причем беззвучно. Останется только забрать ее. А значит, надо снова затевать слежку, дожидаясь, пока никого не будет дома. Делия для себя твердо решила: если дело не выгорит с первого раза, она едет домой. Больше никаких стрессов. Не хватало еще вернуться в Чикаго седой. Это же надо было влезть в квартиру, когда там находились оба ее хозяина! Делия не знала, кого благодарить за такое везение: Бога или дьявола. Голова у нее шла кругом, стоило вспомнить, как мелькали зловещие тени. Подумать только: они все время были там, они могли выйти в любой момент!

Но теперь уже бросить все на полпути казалось как-то даже смешно. И Делия решила просто быть осторожнее. Она дождется, когда оба уйдут, причем увидит это собственными глазами, не доверяя ни телефонам, ни факсам, ни черту лысому. Потом поднимется, заберет камеру и сразу скроется. Днем, конечно, больше шансов попасться кому-нибудь на глаза, но зато кругом будет светло. А после той ночи Делия заметила у себя страх темноты. Не то чтобы она впадала в панику, оставшись в неосвещенном помещении, но… тайный ужас начинал захватывать все ее существо, жуткий холод разливался по телу. Так обычно описывают в индейских сказках приближение смерти или злых духов. Вдобавок ко всему Делии еще начали мерещиться тени. Скачущие, мелькающие, серые тени вокруг.

Однако потом и это стало затираться временем. Наконец, на исходе шестых суток, было принято решение утром отправляться на слежку. При хорошем раскладе Делия, просмотрев запись, собиралась уехать в тот же день. В сущности, ей уже было почти все равно, что на ней окажется. Конечно, самолюбие требовало репортажа. Ведь обещала шефу, ведь расхвасталась перед коллегами. Но, если взглянуть трезво, не стоит оно того. Лучше неделю-другую потерпеть пошловатые шутки, чем, пытаясь еще раз установить камеру, угодить за решетку. Нет. Не получилось – значит не получилось. Домой. Праздновать Рождество и Новый год.

Утром Делия вышла наружу и не узнала улицу – выпал снег. Легкий, белый, он подобно пуху осел на подоконниках и крышах магазинчиков, сделав все вокруг праздничным и нарядным. Неужели в этом году все-таки будет снег? Делия любила его до безумия. На душе стало радостно и спокойно. До дома Рэдла она решила дойти пешком.

Кое-где уже появились санта-клаусы. Толстые, в красных шапочках, они звенели в свои колокольчики и поздравляли с грядущим праздником счастья и добра. Магазины вывесили цены предстоящих распродаж, психологически подготавливая покупателя. Местами уже были выставлены елки и статуи ангелов.

Любуясь всем этим, Делия не заметила, как дошла до места. Улица была почти пуста, исчезла и грузовая машина, за которой они с Джоном прятались в прошлый раз. Ничего другого не оставалось, как притаиться за углом.

Долгое время из подъезда никто не выходил. Ни мужчины, ни женщины, ни даже дети. Делия уже забеспокоилась, не выселили ли жильцов. Всякое бывает. Но потом народ как будто оживился. Двери захлопали, улица наполнилась стуком каблуков. Теперь надо глядеть в оба.

И усилия Делии в итоге были вознаграждены. Ровно в двенадцать часов Рэдл, сопровождаемый каким-то низкорослым мужчиной, вероятно тренером, вышел из подъезда. Они зашагали в противоположную от Делии сторону. Она проводила их до следующего перекрестка, где они сели в такси. Отлично, значит, путь свободен.

В подъезде и на этот раз никто не встретился. Делия вошла в квартиру. При свете дня она выглядела куда менее страшной. Дверь в гостиную была распахнута. Никакой мебели здесь не было, лишь в углу лежали сложенные один на один маты, и недалеко от окна висела груша, порядком потрепанная. Так вот оно что. Здесь у них нечто вроде спортзала. Неплохо придумали. Она прошла в спальню.