Никола Марш - Чего не знали папарацци

– Так их называл мой отец, – пояснил Уэйд, переплетая пальцы и вытягивая руки над головой.

– Твой отец создал замечательное издательство, – заметила Лиза.

Уэйд постоянно пытался что-то выпытать у нее, но его собственная жизнь оставалась для нее за скобками. То немногое, что ей стало известно о загадочном главе совета директоров, она выяснила от его коллег и сотрудников, которые охотно рассказывали о прошлом издательства.

Шестьдесят лет назад издательство основал дед Уэйда. Позже, уже под руководством Квентина, компания выпустила множество бестселлеров. Дела пошли плохо, как только на горизонте появилась его новая жена, а сам Уэйд уехал в Лондон.

И хотя никто в открытую не осуждал Бабз Уркварт, Лиза видела достаточно сердитых гримас и слышала немало недоговоренных фраз, чтобы понять, что Бабз здесь не любят, похоже, Бабз обвиняли во всех нынешних бедах компании.

– Ты тоже сначала работал здесь?

Он плотно сжал губы, словно не желал об этом говорить.

– Да, а потом уехал и открыл собственное дело в Лондоне.

– Твой отец наверняка гордился тобой.

– Вероятно, но мы мало общались в последние годы. – В его глазах промелькнула боль, и она пожалела о том, что спросила. – Мы редко встречались; иногда говорили по телефону. – Он покачал головой и сдвинул брови.

Лиза поняла: все очень серьезно. Выходит, не у нее одной проблемы с родителями.

– Сейчас я жалею о том, что мы отдалились друг от друга… У него было больное сердце. Но он не говорил мне о своей болезни, пока не стало слишком поздно.

Потрясенная, Лиза с трудом подавила желание обнять его.

– Почему?

Уэйд пожал плечами, по-прежнему напряженный.

– Думаю, он не настолько мне доверял, чтобы видеть меня рядом в тяжелую минуту.

Лиза не знала, что сказать. Ей стало совершенно ясно, что Уэйд чувствует себя виноватым за свои отношения с отцом, и никакие ее слова этого не изменят.

Она знала, каково это – быть покинутой родителями, ей было знакомо, что такое боль, сожаление и гнев.

– Дети и родители рано или поздно отдаляются друг от друга. Может быть, дело не в том, что твой отец не доверял тебе? Может быть, он просто не хотел, чтобы ты волновался за него?

Потрясенное лицо Уэйда стало для нее откровением. Наверное, такая мысль приходила ему в голову.

– Так ты у нас оптимистка?

– Вообще-то я больше реалистка, чем оптимистка… И кто бы или что бы ни стало причиной охлаждения ваших отношений, не стоит сокрушаться об этом всю жизнь.

Он не переставал смотреть ей в глаза, в его взгляде мелькнула надежда.

– Я должен был находиться рядом, но меня с ним не было.

– Он любил тебя?

Уэйд кивнул.

– Тогда я думаю, что ответ ты найдешь у себя вот здесь. – Лиза коснулась своей груди. – Если бы это было мое сердце и если бы дело шло о людях, которые дороги мне, я бы постаралась запомнить лучшее из наших отношений, пусть даже это были только телефонные звонки, но не куча бессмысленных вопросов вроде «Как ты себя чувствуешь?» и «Не могу ли я чем-либо помочь?»… – Она опустила руку и продолжила: – Меня не заботило бы, как часто я вижусь с этим человеком, и я не стала бы забивать себе голову всякой ерундой вроде того, давно ли мы виделись. Я бы помнила только хорошее и проживала каждую минуту как последнюю.

– В последние два года жизни отец много путешествовал… – Он выпрямился, морщинка между бровей разгладилась. – Спасибо.

– За что? – Она смутилась. – За пустую болтовню?

– За то, что помогла мне по-другому взглянуть на проблему. – Уэйд обвел кабинет рукой. – Отец трудился не покладая рук, и мы с ним были очень близки. До тех пор, пока он не потерял голову… – Уэйд нахмурился и принялся перекладывать бумаги у себя на столе. – Я приехал, чтобы спасти издательство…

– А мне казалось, это должна сделать я.

Она надеялась его рассмешить, но он посмотрел на нее исподлобья:

– Как тебе это удается?

– Что удается?

– Постоянно быть на виду… И без конца что-то изображать?

Ей становилось все более неуютно. Она пожала плечами:

– Кто сказал, что я изображаю?

Он провел рукой по лицу.

– Моя несносная мачеха намекнула, что жизнь подружек профессиональных спортсменов – фальшивка.

Лизу охватило дурное предчувствие.

Что, черт возьми, он хочет этим сказать? Бабз Уркварт что-то известно? Или, может быть, она просто обобщила?

Если ее ложь вскроется, они все пропали, и Уэйд будет смотреть на нее с презрением и насмешкой, а не со страстью, от которой у нее внутри все переворачивается.

– По-моему, всем приходится притворяться, если возникает такая необходимость, – сказала она, радуясь, что ее голос не дрожит. – И в этом нет ничего плохого, раз не задеты ничьи чувства.

Он не ответил, но смотрел на нее еще более пристально.

– Ты и со мной так же? – Он уперся ладонями в стол и наклонился вперед, сокращая расстояние между ними. – Притворяешься?

Умный мальчик. Молодец!

– Зачем мне притворяться?

Она понимала, что он ни за что не клюнет на ее невинный вид.

– Затем, что ты чего-то боишься. Я хочу встречаться с тобой и знаю, что и ты тоже хочешь, но мы продолжаем играть в игры и избегать друг друга. Интересно почему.

Чем дольше он смотрел на нее завораживающим, гипнотизирующим взглядом своих темных глаз, тем труднее ей было вспомнить вопрос и тем более сформулировать ответ на него.

– Я уже говорила тебе. Мы работаем вместе. Не хочу все осложнять.

– Строго говоря, мы не работаем вместе. Я здесь временно, а ты шантажом добилась от меня работы.

Мы с тобой не типичные сослуживцы, которым нельзя затевать служебный роман. – Он торжествующе улыбнулся. – Еще отговорки будут?

– Давай вернемся к реальности. Кажется, ты говорил, что мы должны пойти на презентацию книги? – Она встала и отошла от него на порядочное расстояние. – Как тебе такой довод?

– Совершенно неубедительный, если хочешь знать мое мнение, – ответил он, окидывая ее восхищенным взглядом.

– Ну и ладно. – Она взяла со стола свою папку и сунула ее под мышку. – Отправь мне по электронной почте адрес, где будет презентация. Там и встретимся.

Он снова нахмурился.

– Это всего в двух кварталах отсюда. Нам имеет смысл пойти туда вместе. – Видя, что она медлит с ответом, он добавил: – Потом я провожу тебя только до твоей машины… если ты боишься, что я затащу тебя в свою и попытаюсь овладеть тобой.

– Идет! – Она невольно рассмеялась.

Уэйд покачал головой:

– Ты невозможная женщина, но, если твои маркетинговые таланты хоть наполовину так же хороши, как твоя биография, «Кью паблишинг» полюбит тебя.

Ее сердце еле заметно подскочило, когда с его языка слетело слово «полюбит».