Саманта Либерти - Ее избранник

— Не хочешь отвечать?

— Да, не хочу.

— Но ты сейчас один?

— Ревность одолела? Тогда садись в машину, приезжай и убедись лично.

— Не люблю напрашиваться.

— Да? А мне показалось, что ты сейчас именно этим и занимаешься.

— Ошибаешься. Извини, что разбудила.

— Постой! — спохватился Колин, испугавшись, что она может повесить трубку. — Ты говоришь, что находишься в Сан-Эстевесе?

— Наконец-то до тебя дошло! Да, я в Сан-Эстевесе и могу приехать в течение часа.

— Тогда я жду.

Взбудораженный разговором Колин быстро оделся и хотел было сделать себе кофе, но у него все валилось из рук.

Ситуация складывалась самая невероятная!

Только вчера он сделал предложение соседке, а сегодня вдруг объявляется его законная жена. И что он теперь скажет Сандре? Извини, но я, оказывается, все-таки женат?

Разумеется, у него и раньше были определенные подозрения в отношении Паолы. Последний год она явно тяготилась жизнью на ранчо и все чаще заговаривала о том, как хорошо было бы съездить развеяться в какой-нибудь большой город. Однако каждый раз какие-нибудь неотложные дела не позволяли Колину отлучиться из дому.

Но что она делала целый год и почему вдруг решила объявиться снова? Соскучилась по Берту?

При мысли о сыне Колина охватило скверное предчувствие. Уж не собирается ли Паола разлучить его с Бертом? А вдруг она нашла себе другого мужчину и теперь решила подать на развод?

Подобными вопросами он мучился до тех пор, пока к его дому не подъехал новенький «понтиак», из которого вышла стройная молодая дама в красном платье.

Давно известно, что всех красивых женщин-соблазнительниц можно условно отнести к трем основным типам. Роковая брюнетка-вамп, предпочитающая обтягивающую черную одежду и яркую косметику; аппетитная блондинка «а-ля Мэрилин Монро» с пышными формами и в светлых, полупрозрачных, свободного покроя юбках и блузках; и наконец романтическая принцесса с каштановыми или русыми волосами, отменно стройной фигурой и большими задумчивыми глазами.

Паола ухитрялась сочетать в себе черты первых двух типов. Темноволосая от природы, она отличалась пышными формами, которые обожала обтягивать нарядами кричащих расцветок вроде черных джинсов и ярко-красной куртки. Обладая красивым, прекрасно ухоженным лицом, она умела с таким капризно-задорным выражением надувать губки и закатывать глазки, что ни один мужчина не мог перед ней устоять.

Что касается волос, то на памяти Колина его жена меняла стрижки как минимум четыре раза. То отпускала длинные волосы ниже плеч, окрашивая их в красивые каштановые оттенки, то стриглась «под мальчика», отказываясь от химии и оставляя естественный цвет волос. Но особенно она нравилась Колину именно такой, какой предстала перед ним во время первой встречи. Тогда ее волосы были длинными, черными и очень красиво приподнятыми над высоким ясным лбом.

Нынче Паола появилась в облике деловой женщины — короткие волосы, пышная укладка.

— Так ты не хочешь слушать о том, что со мной произошло год назад? — раздраженно спросила она, закуривая длинную ментоловую сигарету.

Колин не переносил табачного дыма, поэтому недовольно поморщился.

— Нет, почему же, — нехотя сказал он, избегая встречаться с женой взглядом. — Хотя и не обещаю, что безоговорочно тебе поверю. Так что с тобой случилось?

— Меня… похитили.

— Похитили?!

— Да, именно так. Стоило мне подъехать к пляжу и выйти из машины, как следом за мной подкатил огромный «линкольн», из которого выскочили двое громил. Не взирая на мои протесты, они силой запихнули меня в свою машину и уселись рядом. Я поняла, что сопротивление бесполезно и больше не пыталась вырываться. Да и не могла бы этого сделать, даже если бы захотела, поскольку уже через минуту мне надели наручники, завязали глаза, а рот залепили скотчем. Оставалось только покориться своей участи да молча гадать, кому и зачем понадобилось меня похищать…

— И кто мог знать, что в тот день ты собираешься купаться, — добавил Колин, задумчиво почесав затылок.

— И это тоже! — подтвердила Паола. — Да, у меня были подозрения, что это мог быть Джимми… Ну, тот отвратительный тип, от которого ты меня спас в день нашего знакомства…

— Помню, помню, — кивнул муж. — На нем еще был такой шикарный белый костюм…

— Так вот, — затягиваясь и выпуская струю ароматного дыма, продолжила женщина, — я и подумала на него, тем более что незадолго до этого я узнала, что он сбежал из тюрьмы и скрылся в неизвестном направлении. Но зачем ему было меня похищать, если он прекрасно знал, что я замужем и между нами давно все кончено?

— Действительно, зачем?

— Сначала я решила, что могу оказаться для него опасным свидетелем, однако потом отказалась от этой мысли. Я не знала ничего такого, что могло бы серьезно повредить ему, если бы Джимми суждено было вновь предстать перед судом… Короче, не зная, что и думать, я покорилась своей участи и стала ждать, что будет дальше. Как ни старалась, но я даже приблизительно не могла определить, куда меня везут. Громилы курили, изредка обмениваясь короткими фразами, и не обращали на меня никакого внимания. Еще до меня доносились мерное урчание мотора, свист ветра за окном, да гул несущихся навстречу автомобилей. По моим представлениям прошло где-то около часа, когда машина наконец стала замедлять ход и вскоре остановилась. Издалека раздался какой-то скрежещущий звук. Я поняла, что это открывают ворота. После чего машина снова тронулась, но, проехав еще немного, остановилась, на этот раз окончательно.

— Скорее всего тебя привезли в замок герцога Синей Бороды…

— Если будешь издеваться, то я перестану рассказывать! — возмутилась Паола.

— Все-все, молчу.

— Дверцы распахнулись, меня взяли под руки и вытащили наружу. Громилы действовали не грубо, но достаточно бесцеремонно. И тут кто-то спросил: «Это она, вы не ошиблись?» Затем этот неизвестный, видимо являющийся у них главным, приказал освободить мне рот. Как только отлепили скотч, содрав с моих губ всю помаду, я принялась ругаться, обзывая их придурками и вонючими козлами…

— Узнаю твой милый жаргон!

— Еще одно замечание — и я запущу тебе в голову пепельницей!

— Да за что, если я тебя внимательно слушаю? Итак, ты принялась ругаться, и что потом?

— Потом они спросили мое имя. Я не видела причин его скрывать и назвала себя. Тогда они поинтересовались, знаю ли я Джимми Конегена? Я ответила, что знаю, добавив при этом, что он преступник, которого разыскивает Интерпол, и потребовала развязать мне глаза и снять наручники.