Глория Беннетт - Тайный голос

Когда все расселись за большим круглым столом, Улисс что-то сказал метрдотелю. Тот просиял и начал кланяться.

— Вы знаете китайский? — восхищенно воскликнул Чарли.

— Папа много языков знает, — с гордостью ответил Кевин, — и вьетнамский, и фарси, и испанский… А еще какой? Пап, скажи! Это… кхмерский. Да?

— Да это так, всего понемногу. На уровне — как дела и где туалет. Не слушайте Кевина. А китайцу я просто пожелал здоровья и долгих лет жизни, такая есть формула вежливости. Что будем заказывать?

— Да заказывайте что душе угодно. Я угощаю.

Уайн сидел рядом с Модестой. Она надела платье китайского покроя, с косой застежкой. И сидела, нежно улыбаясь и ловя взглядом каждое движение Уайна. Но тот почему-то не замечал этого. Он вел себя непринужденно, весело. И как будто ничего такого не случилось. А ведь вчера ночью он сам сказал Модесте: «Теперь ты обо мне будешь заботиться». Разве это не предложение руки и сердца? Модеста ждала, что Уайн объявит за столом об их помолвке, но он даже не прикасался к ее руке или к колену. Он никак не показывал ни ей, ни тем более окружающим, что между ними что-то произошло.

Энн взяла в руки бокал с розовым грейпфрутовым соком и сказала:

— Я пью этот сок как вино. Он мне даже милее вина, потому что наша трезвость — это знак новой жизни для Уайна. Скоро он выйдет на сцену. Я уверена, его ждет успех и новый взлет. Будут фильмы, работа на телевидении. Все будет. И поэтому да здравствует рюмка сока! За второе дыхание славы! Ура!

Все зааплодировали и осушили бокалы с соком. Посредине стола крутился другой круглый столик. На нем вплотную стояли блюда с аппетитной едой. Каждый накладывал себе что-то на тарелку из разных блюд. На секунду все притихли, смакуя еду. Улисс опустил руку и прикоснулся к ноге Энн, осторожно погладив шелк длинной юбки. Энн надела открытый сарафан. Но кондиционер так мощно работал, что она попросила Чарли принести ей из машины льняной пиджак. Она всегда возила его в багажнике, для походов в магазины. Энн так привыкла к резким переходам от испепеляющей жары улицы к кондиционированному холоду помещений, что даже находила это приятным. Чарли встал и нечаянно уронил на пол салфетку Рози. Улисс взял салфетку с соседнего столика и передал ее через спину Энн. Потом его рука незаметно скользнула по голой спине. Энн с задумчивым лицом крутила деревянными палочками в тарелке. От прикосновения руки Улисса по ее телу пробежали мурашки. Внизу живота сладко заныло. Улисс с деловым видом стал двигать стул, словно тот стоял не совсем удобно. Он придвинулся почти вплотную к Энн. Его рука опустилась под скатерть и медленно приподняла подол сарафана. Он провел рукой по ее гладкой и прохладной коже от колена до паха. Осторожно отодвинул большим пальцем тесемку бикини и провел средним по ложбинке возле лобка. Медленно вращая пальцем, он с невозмутимым видом пил теплый зеленый чай. Энн порозовела и тяжело вздохнула, перестав есть. Уайн встал и обвел всех взглядом.

— Я могу сказать ответное слово?

— Подожди, когда Чарли придет, — заметила Модеста. — А вот и он.

Чарли накинул на плечи матери пиджак.

— Спасибо, — сказала Энн неожиданно охрипшим голосом и закашлялась.

Пальцы Улисса стали влажными и скользкими. Энн посмотрела на него умоляющим взглядом. Он высвободил руку и незаметно вытер ее салфеткой, лежавшей на коленях.

— Итак, я хочу сказать вот что! — продолжил Уайн. — Милая Энн, будем откровенны. Хотя в Библии и сказано: «Падающего толкни»…

— Это не в Библии, это сказал Ницше, — заметил Чарли.

— Какая разница! Такая точка зрения существует. Но ты пошла другим путем. Ты подняла падающего и поставила его на ноги! И если Ницше гений, то ты гений вдвойне! Я хочу выпить за тебя не только сок, но целое море слез, вина и еще крови твоих недругов! Моя благодарность тебе безгранична! Жду вас всех на спектакль! Энн, я пью за твой талант и за твое сердце… И желаю тебе много любви!

Все снова закричали ура. Модеста посмотрела на Уайна. Она ждала нового тоста. За нее. Вернее, за них обоих. Все наперебой предлагали новые тосты. Чарли за Улисса, обнаружившего врага. Рози — за Чарли, Модеста — за Кевина, помогшего на вечеринке, и за его успехи на новом месте. Пили за жениха и невесту, за будущих «Оскаров» Уайна, а также за Нобелевскую премию Энн. Этот тост предложил Кевин. Энн засмеялась, но выпила. Улисс заметил погрустневшие глаза Модесты и провозгласил тост за нее, заметив, что без ее помощи по хозяйству Энн ни за что не получит никакой премии. Все с восторгом к нему присоединились. Но Модеста почему-то после этого тоста расстроилась еще больше. В это время рука Энн плавно скользнула по брюкам Улисса и гладила нечто, сразу выделившееся под салфеткой.

— А вот это смертельный номер, — тихо заметил Улисс, — мы его отложим. Иначе придется платить за побелку потолка и новые обои на стенах.

— О чем вы шепчетесь? — спросил Чарли. Что-то не так?

— Улиссу не очень нравится интерьер. Он рассказывал мне про Китай. Там все по-другому?

— А что вы делали в Китае?

— Я там не был, Я был на Тайване. Как-нибудь расскажу. Энн, зачем ты так? Все выдумываешь.

Рука Энн продолжала свою работу. Но официант уже принес всем печеньица с билетиками счастья внутри. Энн остановила свои коварные действия и разломала хрустящий конвертик печенья. «Будь щедрой, и счастье к тебе придет!»

— А у вас что?

— У меня «Каждый находит свою любовь, если ищет», — воскликнула Рози. — Я искала и нашла. А у тебя Чарли?

— «Всегда иди к цели!». Это можно каждому сказать. А у Уайна что?

— Это секрет. Я проверю, сбудется или нет.

Уайн положил билетик в карман.

Модеста пыталась прочитать мелкий шрифт, но на глаза набегали слезы.

Уайн спросил:

— Можно? — И прочел: — «У каждого свой путь к счастью». Что ж, тоже верно. — Он скомкал билетик и бросил в пепельницу.

Но Модеста незаметно забрала бумажку. Пускай это останется на память.

— А что у Улисса? — спросила она.

— Глупости. Стишок. «Не трусь, не робей, гляди веселей!» Детский сад какой-то!

— А ты хотел что-то из Конфуция? — ехидно спросила Энн. — Мы же в ресторане, а не на научном симпозиуме. Уайн, позвольте нам хотя бы заплатить чаевые? Право же, неловко.

Уайн бурно запротестовал.

Выйдя из ресторана, Чарли распрощался со всеми и повез Рози и Кевина куда-то развлекаться. Энн пожалела, что предложила Уайну и Модесте места в своей машине. Можно было бы тоже покататься с Улиссом по ночному Вашингтону. Но приходится возвращаться домой. Возле дома все распрощались. Уайн сказал, что уедет очень рано. Модеста пожелала всем спокойной ночи.