Нэнси Янг - Русалка

— Не дело тебе возиться на кухне, тем более стряпать для меня, — хрипловатым со сна голосом пробормотала она.

— Хе, хе. Мне требуется практика. Так куда же запропастилась маменька? — посмеиваясь, спросил Линк.

— Я… я согласна с ним.

— Что…о? — удивился Линк.

— Муженек правильно поступил, — заговорила Чандра, как бы продолжая прерванный накануне разговор. — Все имеет цену, поэтому за все нужно платить. А замужество это цена, которую платит женщина за свою безопасность.

Сделав кислую мину, Линк покачал головой.

— Ну и ну. Кто-то считает, что за все нужно платить, а есть и другие, в том числе и я, имеющие противоположное мнение.

Чандра задумалась. Она терялась в догадках, размышляя над тем, почему он не воспользовался благоприятным моментом. Какая ирония, думала она. Нежданно-негаданно появляется человек, которому я сама готова отдать всю себя, а он отворачивается.

Она долго сомневалась, прежде чем прийти к выводу, что Линк тот самый человек, о котором отец говорил, что таких на свете не бывает. Дэниел был такого же мнения, он даже утвердил ее убежденность. Вероятно, жизнь среди людей, которые считают, что все и вся покупается и продается, нанесла существенный ущерб ее сознанию. Хорошо, что все-таки существуют такие, как Линкольн Риз.

Линк пристально смотрел на нее, не говоря ни слова. Чтобы нарушить затянувшееся молчание, Чандра произнесла первую пришедшую ей в голову фразу.

— Что у тебя с рукой?

Он посмотрел на белесые шрамы на загорелой коже запястья.

— Это результат нескольких операций.

— Что значит нескольких?

— Помнится, их было с полдюжины или около того.

— Мой Бог! — охнула Чандра. — Почему же так много?

— Потому что я нуждался в подобной штопке. — Он произнес эту фразу недовольно и резко.

От неожиданности Чандра вздрогнула и уставилась в тарелку. Она подняла глаза лишь тогда, когда услышала его тяжелый вздох.

— Прости, — бормотнул он. — Я бы не хотел касаться этой темы.

— Понимаю. Я не должна об этом спрашивать.

Ей было неловко, что она случайно сунула нос не в свои дела. А уж после того, как он резко ей ответил, вообще побоялась продолжить разговор о долгах и их оплате. В сущности, она и без этого хотела близости с Линком. Пусть бы даже он видел в ней лишь объект физического удовлетворения.

— Кроме того, — неожиданно заговорил Линк, — по милости вьетконговцев у меня несколько сломанных костей. Срослись они плохо, пришлось вновь их ломать, чтобы все было как надо.

У Чандры закружилась голова, когда она на минуту представила его мучения.

— А нога? Это тоже Вьетнам?

— О, и это ты заметила? Нет, тут я сам себя изуродовал.

У Чандры округлились глаза.

— Ты сам?

— Старался выбраться из клетки, в которую меня засадили.

Рука Чандры, державшая вилку, дрогнула. Линк не заметил ее движения и продолжал говорить.

— Могло быть и хуже. Но я нашел подходящий выход.

— Как же ты очутился в такой ситуации?

— Это было не совсем обычно. Я жутко перепугался.

Чандра недоверчиво посмотрела на него.

— Ты? Испугался? Такого быть не может.

— Еще как был напуган. Особенно когда увидел их с молотком.

— С молотком?

— Тогда я подумал, что хуже всего будет отцу, если он увидит, в каком виде я появлюсь. Ведь и его собирали по кусочкам. О Шейле я не беспокоился. У нее выдержка железная, а вот отец… С ним все обстоит иначе. Он прошел через это и знает, чем это пахнет.

— О Боже, — прошептала Чандра в ужасе. — Слушать это невыносимо.

Чандра с трудом проглотила слюну. Линк внезапно наклонился над ней. В его глазах плясали искорки пламени от керосиновой лампы, которую он зажег.

— Ты думаешь, если человек храбр, то ему чуждо чувство страха? Ерунда. Героем может быть идиот, который не ведает боязни. Настоящая храбрость всегда испытывает страх, но ищет выход из него. Например, отчаянный прыжок в океан.

Он намекал на мой поступок, думала она, лежа на узкой лавке и глядя в потолок. Он откровенничал с ней, говорил о вещах, о которых ему было неприятно вспоминать. Она понимала, что Линк старался внушить ей веру в собственные силы, убедить, что не такая уж она трусиха.

Кое в чем он ошибался или просто переоценивал ее возможности. Ведь ее долгое время убеждали в собственном безволии. Отец учил относиться к себе, как к вещи, которую можно купить. Муж твердил о том, что она носитель определенной стоимости. А Линк всячески старался убедить в том, что отец был не прав, что существуют мужчины, которые руководствуются в отношениях с женщинами совсем другими принципами, где отсутствует понятие платы, цены.

Она лежала в тишине, чутко прислушиваясь к дыханию Линка, доносившемуся из соседней каюты. Она вновь и вновь возвращалась к мысли о том, почему же он отвернулся от нее, отверг то, что она предлагала? Это вызывало у нее ощущение внутренней пустоты и невольного стыда, словно она старалась всучить ему мелкую монету за все, что он для нее сделал.

Она вспоминала, как был разгневан Линк, когда говорил ей, что предлагать себя в качестве платы значит унизить собственное достоинство. Это было так непохоже на то, что проповедовал Дэниел. Эти мысли не давали ей покоя. Они преследовали ее даже во сне.

— Что? — испуганно произнесла Чандра, с трудом открывая глаза.

— Я сказал, чтобы ты собиралась, — терпеливо повторил он. — Мы отправляемся к моей сестре.

Когда до нее дошел смысл его слов, она отрицательно затрясла головой.

— Чего ты нервничаешь? Там ты примешь горячую ванну. Нас угостят вкусной едой. Нельзя же сидеть все время на консервах. Кроме того, я должен вернуть ей машину.

— Нет. Я не могу.

— Почему?

Она запнулась. Что ему ответить? То, что яхта стала для нее надежным убежищем и необходимость покинуть ее вызывала страх? То, что она боялась вновь оказаться в пугающем ее обществе? То, что ей трудно будет посмотреть в лицо Шейлы, которая отрицательно отозвалась о ней?

— Просто не могу, и все.

— Сестра не скажет тебе ни слова. Тем более я обещал быть у нее на обеде. У нас в запасе несколько часов.

— Ну и поезжай один.

— Чандра!

— Ей будет неприятна встреча со мной. Ты же слышал, что она говорила.

Линк подошел к ней и обнял за плечи. Его прикосновение было похоже на удар электрическим током.

— Слушай меня, — жестко сказал он. — У моей сестры память о матери всегда вызывает раздражение. Но знай, что сердце у нее такое же необъятное… как Тихий океан. Она всегда готова прийти на помощь тому, кто в ней нуждается. Знаешь, как получилось с Коном?