Вивьен Адамс - Наперекор судьбе

— Тебе нечего волноваться за Шери. Поверь, она вполне способна постоять за себя.

От этих слов Джонатана Шери зарделась.

— Рада познакомиться с вами, мистер Тревис, — сказала она, надеясь, что Кейн не заметит стыдливого румянца.

В голубых глазах молодого человека блеснул озорной огонек.

— Мистер Тревис — это мой отец. А меня зовите просто Кейном.

— Дядя Кейн? — спросила Мэри Клер.

— Да, принцесса.

— Принцесса? Но я не принцесса.

— Ну, для меня ты принцесса. Можно, я буду тебя так называть?

Девочка на секунду задумалась, а потом кивнула с важным видом.

— В холодильнике есть лимонад, — сказала Шери. — Пойдемте в дом, и я вас всех угощу.

— Лимонад? Это мне нравится, — заявил Кейн, опуская Мэри Клер на землю.

Шери привычно подошла к Джонатану и повела его в дом.

— Итак, что привело тебя домой, брат? — спросил Джонатан, беря стакан, который Шери дала ему прямо в руки.

— Недотрога. Она должна вот-вот ожеребиться. И я хочу быть рядом.

Хотя в «Земляной орхидее» всегда держали породистых лошадей, родители отдавали предпочтение парусному спорту. Джонатан прекрасно ездил на лошади, но относился к прогулкам верхом не более как к приятному времяпрепровождению. Кейн же ни о чем, кроме лошадей, не мог и думать.

— Кто такая Недотрога? — спросила Мэри Клер.

— Одна из моих любимых кобыл. Недотрога — это ее кличка.

— Как «принцесса» у меня? — спросила Мэри Клер довольным голосом.

— Точно!

— Но зачем лошадям клички? — спросила она, сморщив нос. — Какая разница, как кого из них зовут?

— Тебе не нравятся лошади?

Мэри Клер отрицательно покачала головой.

— Не очень.

— Мэри Клер в отличие от нас никогда не общалась с лошадьми, — заметил Джонатан.

— Понятно. Ну, скоро она узнает, какое это удовольствие. Может быть, когда Недотрога ожеребится, ты захочешь пойти посмотреть на малыша, а, принцесса?

Мэри Клер бросила взгляд на отца, потом на Шери. В ее глазах была нерешительность, но в то же время проскальзывали искорки интереса.

— Я пойду с тобой в конюшню, если хочешь, — предложил Джонатан.

— Ты действительно пойдешь со мной, папа? — Мэри Клер не могла скрыть удивления и радости.

— Конечно! И кто знает, может быть, к тому времени зрение вернется ко мне и я тоже увижу жеребенка, — сказал он с оптимизмом.

— Здорово! А когда родится малыш?

Шери не знала, что услышала Мэри Клер в ответ, потому что заметила, как уголки губ Джонатана дрогнули в улыбке, У нее тут же учащенно забился пульс и странная истома охватила тело. Она в смущении отвернулась и увидела, что Кейн внимательно и оценивающе разглядывает ее.

— Думаю, пора готовить ужин, — пробормотала Шери.

Выходя из гостиной, она почувствовала, как только что промелькнувшая мысль больно резанула ей по сердцу. Теперь, когда приехал Кейн, часы ее пребывания в этом доме сочтены — необходимость в ее услугах отпадет сама собой.

— Скажите, Шери, вы здешняя? — спросил Кейн, отодвигая пустую тарелку и откидываясь на стуле.

Джонатан настоял, чтобы они ужинали не в кухне, а в столовой.

Шери поднесла стакан с водой ко рту и сделала несколько глотков, прежде чем ответить.

— Нет, — сказала она спокойно.

— А откуда вы?

— Из Брисбена. А что вы делали в Англии? — спросила она в свою очередь, пытаясь перевести разговор на другую тему.

— Сопровождал родителей, которые хотели вспомнить прошлое и еще раз ощутить атмосферу подготовки к парусным гонкам.

— А правда ли, что Англия такая же красивая, как на картинках?

— Да, очень похоже. Но скажите мне, где…

— Не хотите ли кофе? — спросила Шери, полная решимости увести разговор от обсуждения ее прошлого.

— Не сейчас, спасибо. Ростбиф был просто объедение. Кстати…

— Я рада, что вам понравилось. Извините, мне надо убрать посуду и пойти приготовить все необходимое для кофе.

Она встала из-за стола, собрала пустые тарелки и отправилась в кухню.

— А Шери не любит говорить о себе, — задумчиво произнес Кейн.

— Похоже на то, — ответил Джонатан, подумавший то же самое, когда заметил, как избегает Шери вопросов брата. — Как думаешь, сколько ей лет?

— Около двадцати пяти или двадцати семи. И она очень симпатичная, если это тебе интересно, — ответил Кейн.

— У Шери чудесные волосы, — сказала Мэри Клер. — Длинные, каштановые и вьются на концах. Она иногда связывает их сзади в хвост лентой.

— Но самое привлекательное в ней — это глаза, — мечтательно произнес Кейн. — Зеленые, и, хотя, возможно, я ошибаюсь, в них постоянно таится грусть…

Он замолчал, из чего Джонатан сделал вывод, что Шери вернулась.

Кейн больше не делал попыток разговорить медсестру. И Джонатан, слушая, как брат перескакивает с одной темы на другую, пытался представить, как выглядит Шери.

У нее были длинные каштановые волосы и печальные зеленые глаза — так утверждали Мэри Клер и Кейн. Воображение дорисовало овальное, книзу несколько заостренное лицо, аккуратный, чуть вздернутый носик и чувственный рот.

Из того, что она сделала для него за последнюю неделю, Джонатан пришел к выводу, что это женщина с сильным характером. Улыбка пробежала по его губам, когда он вспомнил, как Шери отчитала его за слабоволие и бесхарактерность.

Она была также нежная, любящая, терпеливая и обращалась с Мэри Клер как с собственной дочерью. Он не мог вспомнить никого среди знакомых, кто хоть отдаленно напоминал бы ее. И уж ни в какое сравнение она не шла с Айрис — особой эгоистичной и себялюбивой.

Он попытался удержать в голове нарисованный образ. Было в нем что-то очень знакомое, что-то от той Шери, с которой некогда дружила его сестра. Хотя нет, скорее всего, здесь сыграло роль ассоциативное восприятие ее имени.

— Знаешь, Джон, как только ты выздоровеешь и приступишь к работе в юридической фирме, нам понадобится экономка.

— Естественно.

— Может быть, Шери согласится работать у нас на постоянной основе? Что вы скажете на это?

— Спасибо, но у меня уже есть работа, — ни секунды не задумываясь, ответила Шери.

— Правда? И где же?

— В новом корпусе больницы. Я приступаю к работе в сентябре.

— Отлично. У нас есть время, чтобы попробовать вас переубедить, — заключил Кейн. — Вас можно подкупить? Учтите, я не поскуплюсь!

Шери громко рассмеялась. Мягкая мелодичность ее смеха заставила Джонатана снова призадуматься. Нет, определенно есть что-то знакомое в этом голосе. Казалось, ответ находился где-то рядом, но все время ускользал от него.