Джулиана Морис - Фея домашнего очага

А Ной не хотел, чтобы она исчезала. По крайней мере пока. От этой мысли ему делалось не по себе. Стар была настоящим ураганом эмоций в нежной женственной оболочке. Из-за таких мужчины совершают невероятные глупости.

Размышляя над тем, насколько велик риск, Ной свернул к автостоянке перед «Макдоналдсом».

— Моналд, — сказала Бекки и захлопала в ладоши, увидев золотые арки.

— Моналд? — переспросила Стар.

— Это или Роналд, или Макдоналд, или то и другое вместе. Я еще пока не разобрался. — Он подрулил к окошку раздачи, чтобы взять еду с собой, поскольку крольчат необходимо было как можно быстрее разместить, напоить и накормить. Размещение представляло собой непростую задачу. Не ночевать же кроликам вместе с хомячком Типпи. Может, для первой ночевки сгодится ванна? Крольчата не вышли размерами, но все же их было шестеро. Или в ванне пока поживет Фред, тогда крольчата получат в свое распоряжение террариум? Ной сильно потер лоб. Ну чем все это не театр абсурда?

Ной с ленивой улыбкой откинулся на спинку дивана. Шоколадный коктейль и жареный картофель, может быть, и не совсем то же самое, что икра с шампанским, но все-таки еда неплохая. Бекки по крайней мере она пришлась по душе. Сейчас малышка мирно спала, свернувшись между ними калачиком.

Устроив кроликов во временном жилище, Ной в изнеможении рухнул на диван, отказываясь от дальнейших движений. Стар задорно подшучивала над ним, вовлекая в веселье Бекки, и в конце концов они все вместе дружно и с комфортом пообедали в гостиной.

Ной скомкал обертку от гамбургера, старательно прицелился и... прямо в яблочко! Китти высоко подпрыгнула, выгнула спину и яростно зашипела.

— Прекратите! — Стар хлопнула его по руке.

— Я защищаю рыбок — она так и ходит кругами около аквариума.

— А чего вы ожидали от кошки?

Китти обнюхала бумажный комок, злобно сверкнула глазами на обидчика и горделиво выплыла из гостиной. Ной захрустел остатками картофеля.

— Это вкуснее, чем травяной чай и брюссельская капуста.

— Или чем пивные дрожжи, — согласилась Стар, отодвигая пустую салатницу. — В детстве я просто ненавидела домашнюю пищу. Знали бы вы, какой отвратительный вкус у пивных дрожжей или у вареного лецитина. Я никогда никого не могла пригласить к нам на обед.

— Вы были одиноки?

Стар на минуту задумалась, потом покачала головой.

— Пожалуй, нет. У меня были друзья... — Она искоса посмотрела на него долгим озорным взглядом. — Особенно среди животных.

— Я не сомневаюсь.

— Не судите опрометчиво! Мои родители прекрасные люди, просто они не такие, как все, — сказала Стар. — Им хотелось иметь дюжину детей, чтобы научить их быть свободными и естественными, как солнечный свет. Но получилась у них только я...

Ной сосредоточенно нахмурился.

— Вы говорите так, будто считаете себя полной неудачницей. Они должны гордиться — в конце концов, это вы получили Пулитцеровскую премию.

Стар усмехнулась уголком рта.

— Откровенно говоря, я не уверена, известно ли им, что такое Пулитцеровская премия. Когда я вернулась домой и сообщила им об этом, они беспокойно глянули на меня и пробормотали: «Это чудесно, дорогая». Потом я нашла на столе словарь, раскрытый на букве «п». — Она говорила легким беспечным тоном, полным мягкого юмора.

— И вас это не огорчает?

— Нет. С какой стати? — Стар положила подбородок на согнутые колени и улыбнулась. — Они никогда не пытались мешать мне идти своим путем, мне предоставлялась полная свобода пробовать себя в чем угодно, даже если они и не всегда это понимали.

— А как насчет вашего замужества? У них, кажется, есть на этот счет весьма определенное мнение, — счел нужным заметить Ной. Он надеялся, что Стар скажет что-то о своем бывшем супруге... например, что он был идиотом.

Стар вяло улыбнулась.

— Папа и мама ничего не имели против Чейза, просто они считают брак искусственным препятствием на пути к нормальному развитию человеческих отношений.

Чейз. Даже само имя ассоциировалось с опасностью, с возбуждением. Мужчина во вкусе Стар.

Ной помрачнел.

— Вы говорили, что развод тянулся долго. Наверное, он доставил вам много неприятностей.

Стар удивленно поморгала.

— Ничего подобного. Мы всегда оставались с Чейзом большими друзьями.

Большими друзьями? Замечательно. Непохоже, чтобы этот Чейз был идиотом.

— А что помешало вам жить вместе?

И тут же Ной пожалел о своем вопросе. Не следует лезть в личные дела Стар. Достаточно принимать ее как часть жизни Бекки. Он не хотел, чтобы Стар сделалась ему небезразлична, не хотел лежать ночами напролет без сна, страшась услышать телефонный звонок, который возвестит ему о новом несчастье, случившемся с ней. Или о том, что она погибла... От этой мысли у него неприятно защемило сердце.

Стар пригладила спутанные светлые кудряшки на головке спящей Бекки.

— Мне пора домой. Но поскольку я без машины, нам придется ее разбудить.

— Э... не обязательно. У меня есть еще одна машина, которой вы можете воспользоваться.

Они осторожно поднялись с дивана, чтобы не побеспокоить девочку, и Ной отправился искать ключи.

— Спасибо за обед, — пробормотала Стар, следуя за ним в гараж. Она провела рукой по гладкой крыше щегольского белого спортивного автомобиля. Ветровое стекло было слегка запорошено пылью — очевидно, Ной не пользовался им с тех пор, как привез Бекки к себе домой. Вот что значит обзавестись ребенком. Приходится забыть о спортивных автомобилях, забыть о свободе. Нельзя сорваться с места и уехать за границу или просто покататься по городу. Ной от многого отказался и, кажется, не особенно страдает.

Черт возьми! Стар потерла предплечья. Ее чувства никак не могли прийти в равновесие и пытались оспорить сразу обе затеявшие диспут стороны. Но в этом не было смысла — она еще слишком молода для такой вещи, как биологические часы. Ее друзья утверждали, что до сорока лет они не напоминают о себе. У нее впереди еще уйма времени.

— Стар!

Она заставила себя улыбнуться.

— Да?

— Вы могли бы побыть здесь еще немного. Принять горячую ванну...

— Не слишком удачная мысль. — Она могла не продолжать: они оба понимали, что дело вовсе не в самой ванне, а в том, что может в этой ванне случиться. Ной коснулся рукой ее щеки, и Стар закрыла глаза. Но она чувствовала, как каждый дюйм его наэлектризованного тела тянется к ней... а ее собственное тело откликается моментально и неудержимо. — Ной! — выдохнула она, в ее голосе слышались и мольба, и протест одновременно.

— Я не думал, что вчера все кончится таким безумием, — прошептал Ной, осторожно убирая прядь волос с ее виска. — Если хотите, я пообещаю не давать волю рукам.